1. Красота

Пластический хирург Отари Гогиберидзе: 13 ответов на опасные вопросы

23.08.2017

Главный врач клиники «Время красоты» рассказал Ксении Вагнер, какие популярные операции грозят осложнениями, чьим обещаниям нельзя верить и почему он не делает маммопластику своей жене.

1. Какие операции ушли в прошлое как небезопасные?

Лет 10 назад было популярно убирать комки Биша – жир в области щек. Каждая вторая пациентка просила «щечки, как у Деми Мур». Это очень легкая операция, кто-то делает 20-30 минут, я делал 15 минут. Но в 1998 году перестал. Лицо женщины, которая до 27-30 лет убирает эти комки, действительно становится более худым, утонченным. Но после 35 лет начинается естественный процесс расслабления мышц. Когда комков Биша, нацеленных на «каркасную» функцию, нет, происходит дистрофия мышц – и щеки проваливаются. Женщина начинает выглядеть уставшей, осунувшейся. И мы получаем лицо с показаниями к внедрению или филлеров, или нитей, или даже с показаниями к хирургии. Но полость комка Биша ничем не заполнишь, она расположена слишком глубоко. Это очень выгодная операция: легко делается, мало затрат, практически под местной анестезией. Молоденькие хирурги ее любят. Но мы сегодня делаем ее строго на определенном типе лиц – не утонченном и скуластом от природы.

Последнее время опять вошла в моду процедура липофилинга, все от нее в восторге. Липофилинг можно делать на определенные части тела. Например, при протрузии имплантатов, истончении ткани вокруг имплантата, или если есть западение какое-то на теле… Но на лицо – ни в коем случае, я запретил это в клинике категорически. Потому что видел множество пациенток, у которых после липофилинга появились на лице серьезные жировые кисты. Мне говорят: «Неправильное введение, неправильная обработка жира», – неправда. Все было сделано правильно, это такая реакция. Жир может вызвать и воспалительный процесс, и серому.

2. Многие врачи предлагают липофилинг в дополнение к липосакции. Но это ответ на потребность пациенток. За 5 лет сильно изменился жизненный темп, все пытаются успеть как можно больше в единицу времени – так почему бы не сделать «скулки», пока тебе откачивают жир с живота?

Поверьте мне, сделав липосакцию на животе, можно спокойно уколоть эти «скулки» на любой перевязке, пока реабилитируешься у косметолога. И получить тот же эффект без всякого жира и рисков для внешности.

3. Многие клиники, директоры которых больше думают о доходе, чем о своей репутации, привлекают клиентов обещаниями типа: «Сегодня мы сделали вам операцию, а завтра вы вышли на работу». Действительно ли это возможно?

Это абсолютная неправда. Недавно ко мне приходит пациентка и говорит: «Я бы хотела сделать ринопластику, сколько надо будет носить гипсовую повязку? – 10 дней. – Как 10? Везде же 7? – А где «везде»? Почему Вы так решили?» Оказывается, она полазила по форумам. Там же полно рекламных обещаний типа «Сделаем грудь за 110 тысяч». Но что это, евроремонт под ключ? Имплантаты с хорошей текстурой, с хорошим покрытием, с правильным гелем, который будет держать форму и не растекаться при каких-то травмирующих ситуациях, не могут быть дешевыми по определению. Равно как и работа опытного врача.

Многие пишут в резюме: «Больше 100 сделанных операций», – а как копнешь – он два года назад институт закончил. Хорошие руки – дай Бог. Но опыт должен нарабатываться минимум лет пять.

4. 10 лет назад женщины выбирали пластического хирурга, в основном опираясь на рекомендации ближнего круга. Сейчас многие обращаются к Инстаграму и Интернету вообще. Как вы к этому относитесь?

У меня как было 70% пациентов через «сарафанное радио», так и есть. Приходят родственники пациентов, их друзья, знакомые. Я ничего не читаю в Интернете, ни про себя, ни про кого-то еще. Форумы – это места скопления дилетантов. Мне противно читать дилетантские мнения людей, которые никакого отношения не имеют к медицине. Также мне неинтересны предложения типа: «Давайте вы сделаете девушкам из такой-то передачи на телевидении грудь, а они вас прорекламируют». Эти девушки говорить-то не могут нормальным языком, у них уровень интеллекта минимальный. Смотришь, а они все одинаковые: губастые, с круглой грудью, все прошедшие по дешевке эти операции. Их хирурги пытаются заработать деньги на мелком обороте. Это неинтересно и неправильно. 

5. За последние пятнадцать-двадцать лет дерматокосметология вышла на новый уровень. Считаете ли вы, что пластический хирург и дерматокосметолог должны работать вместе?

Безусловно. Я всегда говорю пациентам, что после любой операции есть реабилитационный период. Дерматокосметологи помогают его ускорить и этим сильно облегчают пациентке жизнь. У нас доктор-реабилитолог заходит к пациентке на утро после операции, и, учитывая ее состояние и внешний вид, составляет индивидуальную программу восстановления. 

6. Верно ли тогда утверждать, что в современной клинике обязательно должен быть штат дерматокосметологов? А если его нет и работает только хирург, то это тревожно?

Нет, это не тревожно. Просто хирург «сделает» пациентку – а дальше она пустится в «свободное плавание» восстановления. В котором много подводных камней. Удобнее и проще делать все сразу в одном месте. Лично мне дерматокосметолог помогает еще и минимизировать травму пациенту. Например, во время блефаропластики я стараюсь нижние веки делать трансконъюнктивально – то есть делаю разрез внутри конъюктива. Исключительно в редких случаях я делаю наружный доступ, потому что при нем часто меняется взгляд, даже если операция выполнена предельно аккуратно. После такой операции – трансконъюктивальном методе – дермакосметологи тщательно питают саму кожу, коллагенизируют её, уплотняют, чтобы она была более упругой, – и эффект от операции становится еще лучше.

7. У вас в клинике сильно развита аппаратная косметология. Но многие аппараты себя дискредитировали. С какими вы не работаете и почему?

Практически изживает себя такой аппарат, как «Термаж». Он показан очень узкому кругу пациентов, с определенным типом кожи – да и им помогает совсем немножечко. Когда мы открывали клинику, у нас был «Термаж» последнего поколения. Через год мы его продали, потому что он не давал эффекта, который обещал. Потом был бум на криолипосакцию Zeltiq. Втягивает, замораживает… Ноль эффекта, мы его так же продали.

8. Многие сомневаются в безопасности даже эффективных аппаратов. Что вы можете сказать таким пациентам?

На сегодняшний день те аппараты, которые у нас стоят, – это самое современное, что есть на рынке. И все они американского производства. Уж кто-кто, а американцы ничего «небезопасного» просто так не выпустят. Это страна, где тебя могут засудить на ровном месте, а уж за процедуру, угрожающую здоровью, тем более. Но важно понимать, что за безопасность «отвечает» не только аппарат, но и специалист, который на нем работает. У нас сейчас стоит 6 сильных аппаратов. Они все выполняют приблизительно одни и те же функции. Но у каждого есть свои режимы – одному пациенту нужно более глубокое воздействие, другому более нежное и т.д. Грамотный дерматокосметолог досконально знает все нюансы и подбирает каждому пациенту процедуры в соответствии с его типом лица, кожи и т.д.

9. Какой миф относительно пластической хирургии в целом и пластических хирургов в частности вас раздражает?

Меня раздражает непонимание того, что пластическая хирургия – это такая же хирургия, как и любая другая. С теми же рисками и осложнениями, с которыми мы, как и общие хирурги, должны уметь бороться. Недавно я смотрел конференцию с участием огромного количества общих хирургов, которые вдруг ринулись в пластическую хирургию – делают абдоминопластику, увеличивают грудь. Или вот еще что недавно услышал: «Я вообще заведующий отделением общей хирургии, но у меня хобби – пластическая хирургия». То, чем я занимаюсь всю жизнь, у него хобби. Я прошел интернатуру по общей хирургии, специализацию и ординатуру по челюстно-лицевой хирургии, куда входили операции на лице и шее. Я знаю патологию общехирургическую, патологию челюстно-лицевую, и я знаю уже патологию пластической хирургии. Пластическая хирургия – это широкое название, куда входят реконструктивная хирургия, микрохирургия, лоскутно замещающие операции. И, собственно, эстетическая хирургия, которой я и занимаюсь.

10. Вы когда-то сделали своей жене Яне ринопластику. Но при этом в одном из интервью сказали: «Грудь я Яне делать не буду, пока она не родит всех детей, которых я хотел бы, чтобы она родила». Вашей дочке уже 5 лет. Изменилась ли Ваша позиция?

Вообще оперировать жену не хочу. Меня все устраивает. Маммопластику можно делать в любое время, она никоим образом не угрожает кормлению, беременности и так далее – это я знаю на 100%. У меня есть пациентка, 2 раза рожавшая, потом я делал ей операцию, и она еще двух родила, одного кормила 13 месяцев, другого – 11. Жены моих друзей делали операции, и все у них в порядке. Здесь дело в другом – в восприятии ее тела. 

11. А если Яна придет и скажет: «Хочу такую-то грудь»? 

Мало ли, что она хочет. Это я тоже должен захотеть, правильно? Может быть, она меня уговорит. У нее нет ничего такого, что бы ее портило. Если уж будет крайняя ситуация «я очень-очень хочу», надо будет пойти навстречу человеку. Но необязательно это должен делать я. Хотя, конечно, лучше я – сам себя я не убью, если что.

12. Есть такое мнение, что пациентка помолодела, стала оперироваться раньше. Многие начинают в 16, 18 лет. Вы много оперируете юных девушек?

В 16 лет мы не имеем права оперировать без подписи родителей. После 18 лет мы можем брать и то, при условии, что рост окончен и так далее. Есть законы, следуя которым, человек должен подписать документы.

13. Если к Вам придет ваша дочь в 18 лет и скажет: «Я хочу новый нос, папа»?

Буду с ней беседовать. А вообще, я все допускаю в жизни. Важно понимать, что пластическая эстетическая операция – это прихоть. Человек не должен идти на нее в стрессовом состоянии, чтобы улучшить свою жизнь или надеясь, что после операции она у него резко изменится. Операцию нужно делать только тогда, когда есть определенные комплексы, – осмысленные и действительно мешающие жить.

Читайте также
.