Наша основательница Катя Доманькова – победительница международного конкурса «Супермодель мира – 2006», модель, сотрудничавшая с Victoria’s Secret, Intimissimi, Stella McCartney и другими брендами первой величины. Мы давно мечтали, чтобы Екатерина рассказала о своей истории успеха на BeautyHack.ru. Эту историю она написала несколько лет назад для книги об успешных женщинах «Никогда не сдаваться». Дальше – от первого лица.
Я наткнулась на этот текст, перебирая архивы. Написанное вызвало во мне чувство глубокой ностальгии. Читала будто про кого-то другого. Кого-то очень родного, чей образ спрятался на задворках памяти…
Эта история обо мне. Письмо юношеских воспоминаний о небольшой части пройденного пути. О дороге с красивой обложкой и трудно читающимся текстом внутри. Захотелось еще раз поделиться ею с вами.
Начало
Мы с мамой сидели в машине и плакали. Отдавать 50 долларов непонятно за что? Зачем мы вообще приехали сюда? Зачем согласились? Соотношение сомнений к уверенности в правильности решения – сто к одному. Но отступать было поздно, и мы, вытерев слезы, направились к обшарпанной сталинке.
Квартира, которую мы искали, оказалась совсем не такой, как я представляла. Под стать самому дому: ветхая и унылая. «Разве могут здесь происходить фотосъемки?» – шаблон в моей голове медленно разрывался. Да и был ли он? О фотосъемках я знала не больше, чем об устройстве карбюратора, а мир моды, в котором они происходили, казался мне какой-то эфемерной бессмысленной реальностью. Редко попадавшие мне в руки журналы вроде Vogue или Harper’s Bazaar (как вообще это произносится?) вызывали недоумение: одни картинки, платья, названия неизвестных мне брендов. Знала ли я, что спустя несколько лет с профессиональным интересом буду изучать каждую рекламную кампанию и втайне завидовать моделям, которым посчастливилось стать лицом модного дома!
Но пока что я сидела на крохотной кухне неопрятной однушки и ждала, когда визажист начнет наносить мне первый в жизни профессиональный макияж. Немного манипуляций с волосами – челка набок и спускающиеся лесенкой на плечи оборванные пряди – и я готова к своей первой в жизни съемке. Остается только переодеться. В агентстве сказали взять с собой что получше. Розовая майка, шорты со стразами, джинсы со множеством карманов, тельняшка с какими-то надписями – достижения турецкого легпрома впоследствии ужаснут иностранных скаутов, но, к моему счастью, за всей этой безвкусицей они сумеют разглядеть душу. Шучу. Конечно же, внешние данные. До моей души дела не будет никому до самого конца модельного пути, до той самой большой высоты, которую удастся взять. Business is business. Nothing personal. Этот урок я буду усваивать очень долго и получу немало двоек на проверочных, особенно американских.
На получившихся фотографиях я себе не понравлюсь – какая-то слишком серьезная и немного грустная. Но в агентстве скажут, что все хорошо, и зальют их на сайт. Под фото мои данные: Катя Доманькова, 178 см, 87–60–91. Очередной солдат модельного бизнеса с неопределенными перспективами. Последние начали вырисовываться спустя несколько месяцев. Я прыгала на резинке во дворе дачного дома, когда запищал мобильный. Мама возбужденным голосом сообщила, что моими фотографиями заинтересовалось лондонское агентство. Я не испытала по этому поводу никаких внятных эмоций, только смятение. Яркие волнительные ожидания во мне не поселятся еще долго: только спустя два года я буду прыгать от радости, получив визу в Штаты. Мой счастливый зеленый свет через океан, давший старт реальным карьерным свершениям. Мой билет во взрослую независимую жизнь с ее победами и разочарованиями.
А тогда, в конце августа 2004 года, я села в самолет и уехала в новую реальность. Мне было пятнадцать лет.
В Лондоне меня встретили агент, серое небо и никакого успеха. Известие о первой предстоящей съемке для журнала я встретила высоким прыжком под победный возглас. Но в реальности если это был и успех, то только со знаком минус. Второсортное издание, заполнявшее эфир съемками (еще?) несостоявшихся моделей, труд которых оплачивался очень скромно. Очень. Наверное, заработанное покрыло расходы на недельное содержание той комнаты, которую я подразумевала, произнося «я домой». Местечко было еще то: первый сырой этаж, уставшее от дождей окно, шкаф, тумбочка, кровать и четыре серые стены. Вдвоем было не развернуться. Да и разворачиваться было не с кем – друзей я заведу еще не скоро. Зато навсегда.
Первое мое путешествие закончится для меня очень даже неплохо: я уеду без долга, закрыв расходы агентства на мое проживание, печать фото, а также за карманные деньги (75 фунтов в неделю. Я до сих пор помню саркастическую улыбку китайца-бухгалтера, выдававшего нам эти «сокровища». Он кривил ее каждый раз, когда я приходила за деньгами на день раньше. «Как уже потратили? Все СЕМДЕСЯТ ПЯТЬ фунтов?» Он шел открывать сейф, а я с высоты своего роста наблюдала за его дергаными движениями. Наблюдала и мысленно подгоняла тот день, когда предоставлю мистеру Чэнгу детали моего счета для перевода в фунтах стерлингов. Переводы пойдут не очень скоро, через два года. До этого я буду пробовать реализовать себя все в том же Лондоне, потом в Париже, так и живя на скромные pocket money. Но, несмотря на всю неопределенность, воспоминания об этих годах живут в моем сердце искренней радостью. Самым большим подарком, который я трепетно храню до сих пор, стала дружба. Катя, Рита, Юля, Наташа, Лера. Мы сидели за одной партой в школе жизни. Сидели, смеясь и плача. Всегда вместе, плечо к плечу. Вопреки циничным утверждениям о несуществующей женской дружбе.
Во время очередной поездки в Лондон со мной приедет знакомиться агент из нью-йоркского агентства FORD. И спустя несколько недель я отправлюсь в американское консульство на Grosvenor Square, где мне, очередной мечтательнице о заокеанских перспективах, откажут в визе, посоветовав «попробовать податься в Беларуси». Для меня это было ударом, рухнувшей надеждой попробовать свои силы в Америке. Визы в США в то время давали неохотно, а точнее, почти не давали. Тем более моделям, тем более так отчаянно этого желавшим. В посольство меня провожали со словами: «не настраивайся», «как будет, так будет» и все в этом духе. Не помню, отчаивалась ли я. Зато помню два голоса, которые поочередно вызывали на подачу документов. Один женский, решительно-писклявый, другой мужской, обычный мужской голос. Я сидела в зале ожидания и, скрестив пальцы, обращалась к вселенной с одной маленькой просьбой: «Только бы меня вызвал ОН». По моим представлениям, таким образом дело оказывалось в шляпе. И да! Меня вызвал ОН. Думаю, его немало позабавили мои трясущиеся от волнения руки и небольшая стопка журналов, которую я захватила с собой в качестве доказательства: я правда модель. Поверьте, дяденька! Сотрудник посольства вернул мне журналы вместе с отрывком бумаги, по которому мелким шрифтом разбегалась жизнеутверждающая констатация «Вам выдана виза в США».
Америка
Я вышла из здания аэропорта JFK, и меня накрыло. Я влюбилась. Его запах был не похож ни один из тех, который я слушала в других городах. Ни на пепельно-влажный Лондона, ни на сладко-свежий аромат Парижа. Нью-Йорк окутывал воздухом свободы, спутанными нотами машинного масла, подгоревших кренделей, душного метрополитена... Смешиваясь, они сливались далеко не в какофонию, а в чудеснейшую мелодию, которую я всегда узнаю из тысяч других.
Я прилетела для того, чтобы принять участие в конкурсе «Супермодель мира». Накануне отъезда мама невзначай спросила, какого результата я ожидаю. Без колебаний я выдала: «Победы». Не могу сказать, что прямо уж таким победным маршем я ступила на американскую землю, но внутреннее желание выиграть проникло глубоко в мои мечты. В 17 лет их было много, но все они через те или иные кульминации выливались в одну развязку – золото, победа, триумф.
Перед финальным выходом мне меняли прическу раза три, если не больше. Конечно, меня это насторожило, а по неаккуратности организаторов подсмотренные мною галочки напротив фамилий трех участниц подтверждали подозрения: я в тройке. Помимо меня в списке были отмечены Канада и Филиппинские Острова. Финальное дефиле закончилось, закулисье замерло. Голос на сцене произнес: «Третье место – Филиппины!» У меня засосало под ложечкой, сбилось дыхание, потемнело в глазах – с организмом случилось все возможное и нет.
Ожидание вердикта по второму месту медленно разрывало меня на куски. Второе для меня было бы самым обидным проигрышем, самым болезненным из возможных сценариев. Но он не случился. Через полчаса я дрожащими руками набрала номер родителей, и мама спросонья все не могла разобрать, какое же место я заняла. «Я выиграла, мама! Я победила!» В ту ночь родители больше не спали, а весь следующий день одно за одним давали интервью: НТВ, Первый канал, БТ… Вернувшись в отель, я буду долго плакать: немного от радости, но в большей мере из-за осознания грядущих перемен. Мне стало страшно. Нужно было переезжать в Америку и начинать строить карьеру. По-серьезному, оставляя возможность в любой момент все бросить надолго.
Прежде чем начать новую главу своей жизни, мне нужно было вернуться в Минск, окончить школу, получить новую, уже рабочую визу, в США. Возвращение было триумфальным для моего тщеславия – много интервью, съемок, похвалы и комплиментов – и неприятно-отрезвляющим для рассудка. Во-первых, провожавших на конкурс было больше, чем встречающих. Во-вторых, улыбки на их лицах были куда более искренними до момента моего отъезда. После победы я начну понемногу взрослеть, обижаясь и сердясь на вранье и предательство, на лесть и попытки извлечь выгоду. Мне не раз будет больно, особенно после брошенного «я встречался с тобой, потому что ты – супермодель мира» от объекта моей первой влюбленности. В Нью-Йорк я уехала без терзающих сомнений, с абсолютной уверенностью в правильности этого шага. В каком-то смысле мне хотелось разорвать все эти нечестные отношения одним махом, без выяснений и драм. Уехать далеко-далеко, как мне казалось, было отличным выходом из огорчающей ситуации.
Я прожила в Нью-Йорке не так долго, всего три года, но они были крутыми. Если когда-то и возвращаться в прошлое, то именно в это время. Было много разных квартир – сначала модельные, с двухэтажными деревянными кроватями, потом студии, когда появилась возможность снимать пополам с подругами. Одну из них для меня и Маргариты присмотрела сотрудница агентства, описав как «очень уютную и милую». В реальности «это» находилось фактически под Манхэттенским мостом. Грохот колес поездов, мчавшихся по рельсам моста, визжание сирен, неумолкающие гудки желтых такси были нам вместо колыбельных. Видимо, мы не очень-то нравились девушке, которая «помогла» нам найти жилье. Другая квартира была в очень даже спокойном районе. И вспомнить о ней нечего, кроме как о разливавшемся по комнатам голосе Талькова: «Чистые пруды… Застенчивые ивы…» Мы скучали по родине и искали ее в словах русских песен, в душных очередях за вареной колбасой в продуктовых магазинах на Брайтон-бич. «Вам писом? Или послайсить?» – «Послайсить, пожалуйста» (pice – англ. «кусок», to slice – англ. «нарезать на куски»). Нам не нравилось общаться с местными, и мы держались друг за друга. Годы прошли, а привычка осталась. С Маргаритой мы дружим больше десяти лет.
В Нью-Йорке началась настоящая работа. Не бесконечное обивание порогов кастинг-директоров, а реальные съемки, путешествия, бесконечная смена образов и локаций. Аэропорт стал для меня вторым домом. На работу в Европу я летала почти каждую неделю, не намного реже – в Лос-Анджелес, откуда возвращалась в НЙ последним рейсом «red eye». Он приземлялся в НЙ в начале шестого утра, и времени как раз хватало на то, чтобы принять душ и доехать до студии, где после обеда всегда было пару минут, чтобы стряхнуть накатывающую усталость, сделав глоток кофеина. В Америке я полюбила пить кофе. Прямо в моем подъезде (я уже успела переехать на Wall Street) располагался Starbucks. Не пить было невозможно. Сейчас, по утрам за чашкой черного я нередко уплываю в воспоминания о своей сбывшейся американской мечте. Но она осуществилась не сразу. Step by step.
Несколько лет в Нью-Йорке в плане карьеры были вполне успешными, но прорыва все не случалось. Я сотрудничала с известными брендами, снималась для качественного глянца. Но вау-контракт все никак не подписывался. Из сезона в сезон я наблюдала за тем, как одни и те же модели стояли в очередях одних и тех же кастингов, и мне становилось немного не по себе. Не буду ли я на их же месте спустя пять-десять лет?
К счастью, мои опасения не оправдались.
Однажды (мне уже исполнился 21 год) мой агент упомянула, что у меня типаж модели Victoria’s Secret. Скажу честно, о существовании этого бренда я узнала только потому, что один из магазинов марки находился в том же здании, что и офис агентства. О том, что показ VS, без преувеличения, самое яркое событие на арене фэшн-бизнеса, я узнаю незадолго до момента, когда у меня будет назначена встреча с кастинг-директором VS. На рандеву я пришла намного раньше назначенного времени и отсчитывала то ли секунды, то ли удары волнующегося сердца в лобби здания на Broadway. В час x я стояла у рабочего стола, как мне казалось, вершительницы судеб. Мы мило поболтали, ничего больше. Спустя неделю мне на почту пришло письмо с данными о назначенной съемке, где в графе «Модель» было мое имя. Katsia. Успех начинал сбываться. Я стала регулярно сниматься для Victoria’s Secret: одежда, белье, подписала контракт на рекламу косметической линии, пряняла участие в съемке рекламных роликов под руководством режиссера «Трансформеров» Майкла Бэя. Оставалось поставить галочку только напротив пункта «Фэшн-шоу». После сотрудничества продолжительностью почти в год мои шансы не выйти на подиум были невысоки.
В конце ноября 2010 года я приехала к зданию на Мэдисон-авеню, чтобы сделать самую значимую работу в своей карьере: выйти на подиум в качестве ангела Victoria’s Secret. Пока меня красили и делали укладку, я вспоминала. Я обращалась к самой себе и благодарила за то, что не сдалась ни в одной точке пути. Я вспоминала неуютные модельные апартаменты, дорогие проездные на метро, шубы и кашемир на съемочной площадке в +35 градусов, бесконечные перелеты, унижающие достоинство многочасовые очереди на кастингах, вырванные нерадивыми парикмахерами волосы. Я вспоминала, как мечтала о дорогой сумке и тот день, когда смогла себе купить первую брендовую вещь (приталенное пальто YSL, которое до сих пор греет меня серой осенью), как слушала откровения кастинг-директоров о том, что мне не стоит терять времени на попытки заработать имя в индустрии высокой моды, как плакала маме в трубку, не справляясь с жестокой реальностью мира, обложка которого была самой привлекательной и завораживающей, а содержимое рассчитано на очень усердного читателя. Я вспоминала и улыбалась. Потому что все было не зря. Под «I’am looking at an angel» в исполнении Akon я прошлась по мерцающему подиуму Victoria’s Secret Fashion Show.
P.S.
В модельном бизнесе я задержусь еще на пару лет, поучаствовав в не менее запоминающихся рекламных кампаниях. Но каждый раз, отвечая на вопрос журналистов о том, каким был самый яркий момент в карьере, буду не раздумывая отвечать: «Шоу VS!» Новой целью для меня станет сначала высшее образование (честно отучусь на факультете международной журналистики МГИМО), а потом реализация в мире интеллектуального творчества.
Вместе с уже известной вам Маргаритой мы ушли в плавание по медиапространству, основав сайт о красоте и ЗОЖ BeautyHack.ru . О чем я буду вспоминать в процессе подготовки к получению первой награды за наше детище, обязательно расскажу. Но немного позже. Нужно еще немного поработать в умеренно-спокойном режиме. Иначе рискую обделить вниманием трех своих чудесных дочек.