Папа может: Артем Нужин о сыне Мэттью, «Последнем герое» и жизни в Америке

Саундпродюсер шоу «Последний герой», звукорежиссер, основатель T.I.M Sound (@t.i.m.sound) Артем Нужин (@artem_nuzhin) рассказал о переезде в Америку, знакомстве с женой и воспитании билингвального ребенка.

- Расскажи, каким ты был ребенком?

Я был на 100% творческим ребенком, и это неудивительно – родился в семье музыкантов. Так сложилось, что папу я не видел, а мама на протяжении 20-ти лет была руководителем хора. Все мое детство прошло во Дворце Культуры города Новомосковска. Так что каждая клеточка тела пропитана музыкой. У меня были контрамарки на все концерты. Я сидел на лучших местах и периодически заглядывал в гримерку к звездам.

Я сначала наблюдал за всем происходящим со стороны. А потом решил принять непосредственное участие. В подростковом возрасте мой голос окреп, и слух натренировался ого-го как! Я слышал тона, фальшивые ноты – все то, что недоступно простому обывателю. В дальнейшем именном музыкальная среда определила выбор профессии. Знаешь, я на самом деле рано начал строить карьеру (Улыбается).

Во дворце стояла Ямаха. Мне разрешали ей пользоваться. Я начал изучать эти клавиши. Одна из композиций, которую тогда перезаписал, была песня «Блестящих». Помнишь же «Мы танцуем ча-ча-ча»? Удалось снять ее полностью. Прошло полгода. Про «Ямаху» я благополучно забыл, пока не пришел на дискотеку «Кому за 30». Слышу знакомые звуки, но не могу вспомнить, откуда они. Когда понял, что записанная мною фонограмма была «позаимствована» местным коллективом, первой реакций было «Вау!». А после эйфории стало немного обидно, что меня даже не спросили. Я же на это столько времени потратил.

Потом у мамы появился свой коллектив, исполняющий эстрадные песни. В моем распоряжении оказались колонки и микрофон. И знаешь, что я делал? Пел песню группы «Hi-Fi» «Нам не дано с тобой понять, чему так радуются дети…» перед зеркалом в комнате №77. Каждый день представлял, что мне аплодирует зал. Это было невероятное удовольствие.

Восемь лет я отдал игре на фортепьяно. Мама сначала заставляла – мне очень не нравилась «техническая часть»: гаммы, сольфеджио. Это было настоящим мучением. Я занимался по 3-4 часа в день, и это дало результаты: у меня была неплохая техника. Не то, что сейчас.

Настоящее удовольствие получал от импровизации. У нас в концертном зале стоял большой рояль. И когда я пел песни Маликова, девочки мне бурно аплодировали. Так я их и «клеил». В музыкальных коллективах обычно с мальчикам всегда напряг, а тут просто готовый артист-клавишник (смеется).

-Почему решил переехать в Америку?

Сейчас объясню. Когда я проводил все свободное время во Дворце Культуры, был уверен, что стану звездой. Я хотел петь в эстрадном коллективе, исполняя хиты и собирая стадионы. Но в нашей стране как-то не сложилось у меня со сценой. Я начал работать в качестве звукорежиссера, создал свою звуковую компанию, все идеально! Да, я мог бы продолжать, оставаясь только в России, но словил себя на мысли, что хочу попробовать себя там, где самые высокие стандарты. Мои амбиции не дают мне покоя. Сейчас не могу сказать, что совершил основательный переезд. Я по-прежнему провожу много времени в России и занимаюсь разными проектами в двух странах одновременно.

-Тем не менее, ты именно в штатах воспитываешь ребенка!

Да, но тут нужно сделать маленький экскурс в прошлое. Я много лет работал на телевидении. Когда вырвался из родного гнезда, плохо понимал, как устроен этот мир – повзрослел достаточно поздно. Только к 25-ти начал понимать, как все странно и «неправильно» вокруг, как мне казалось.

Когда впервые попал на телевидение, был уверен, что это моя среда. Работал на Первом канале – куда уж круче! Я был одним из самых востребованных специалистов и делал самые рейтинговые поекты страны. Но был один жирный минус – финансы. Все диалоги о зарплате выглядели примерно так: «Какие деньги? Ты работаешь на Первом канале! Все у тебя отлично!». В общей сложности я провел там 11 лет. И это колоссальный опыт для меня.

Ни о чем не жалею. Никогда не умел работать в полноги. Поэтому выкладывался по-максимуму. Наверное, это прозвучит слишком самоуверенно, но мне кажется, что с помощью звука я могу управлять психологическим состоянием людей. Есть в этом какая-то магия.

Когда я жил в Новомосковске, столица казалась чем-то фантастическим. А иначе и не могло быть. Я вырос в бедной семье. У нас не было даже цветного телевизора, уже молчу про джинсы от Levis, о которых мечтал.

Но после 15 лет в столице я осознал: Москва – не предел мечтаний. Принял решение попробовать в США. Толчком послужил проект, который мы делали для канала MTV. Назывался «Американский жених». На тот момент у меня уже были отношения с Асей. Я сделал ей предложение в Лос-Анджелесе. Но мыслей остаться насовсем не было. Переломный момент наступил после звонка Таиру Мамедову – он мой хороший друг. Однажды я сказал: «Таир, кажется, теперь я готов узнать, почему ты переехал? И вообще, что это такое, Америка?...». И он рассказал все.

Когда жена была беременна, мы озадачились выбором клиники. И на семейном совете решили, что наш сын появится на свет в США. Я хотел для него чего-то другого, понимаешь?

-Ася не сопротивлялась таким переменам?

Родные до сих пор считают, что это было ее решением. Моя мама долго не верила, что я на такое способен. И вообще у нее было свое мнение на этот счет: «Где родился, там и пригодился».

Глазами родителей мы жили прекрасно: квартира в том же доме, что и у них, машина – наслаждайся. Но я поговорил с мамой, и она меня поняла и поддержала. А жена вообще первая начала паковать чемодан. (Смеется)

-Рождение ребенка было осознанным решением?

Мы оба хотели детей, но никогда не разговаривали, когда именно они должны появиться. Мне кажется, беременность случилась вовремя – тогда, когда было нужно.

-В юношестве ты представлял себя отцом? Насколько ожидания оказались далеки от реальности?

Я рос очень нежным ребенком и настолько добрым, что с этими качествами, казалось, вообще не выживают в наше время. Однажды даже сказал маме:«Зачем ты меня так хорошо воспитала? Можно я буду немного погрубее?». Если бы ты меня видела 10 лет назад, 100%, сказала бы: «О, боги, кто это?». Такой мальчик с женоподобными манерами. Мама меня воспитывала одна, и мужской руки в этом деле явно не хватало. Я безумно ее люблю и благодарен за все.

А теперь можешь себе представить, как такой «залюбленный» парень относится к детям? Для меня они – счастье, воплощение чистой любви. Последней в современном мире очень не хватает. Иногда смотрю на сына и наворачиваются слезы умиления. Для меня, лично, в жизни нет ничего важнее. Будь моя воля, я бы только с детьми и общался. (Смеется). У меня жена хочет пятерых!

-Как выбирали c Асей клинику и врача?

По знакомству и рекомендации. Для нас с Асей была важна не клиника, а врач. Мы выбрали доктора Арус Загробян – она крутая. Если бы ты ее увидела, все бы сразу поняла. Профессионал чувствуется за версту.

Роды в Америке – недешевое удовольствие. Кстати, в Лос-Анджелесе это даже дороже, чем в Майами. Не знаю, как объяснить это явление. Но факт, есть факт.

- Мэттью – гражданин Америки?

Да. Паспорт он получил спустя десять дней после рождения.

- А с чем связан выбор имени? Русские родители, а имя американское. Тебе это не кажется странным?

Ну сейчас имена у всех детей странные. (Смеется). Я безумно люблю Россию – это моя родина, от которой никогда не откажусь. С именем же получилась следующая история. Мы выбирали его девять месяцев, и все никак. А за три дня до родов решили, что на свет появится Мэтт.

-Через сколько в Америке выписывают после родов?

У всех по-разному.

Наша истрия была сложной. Американские врачи сразу поставили дигноз «high risk pregnancy»и предложили вызывать роды на 39-й неделе. Мы им доверяли и сильно боялись сделать что-либо не так.

В назаченный день приехали в госпиталь. Там следовали всем рекомендациям и очень надеялись, что Ася сможет сама родить. В конечном итоге сделали кесарево. Сначала все шло хорошо, но в какой-то момент у жены остановилось раскрытие. Позвонили доктору. Она спросила: «Подождете до утра?». Ждать мы не могли.

Я присутствовал на операции и держал жену за руку. В какой-то момент поднял глаза и увидел все происходящее в отражении в лампе. Понял, что не смогу на это смотреть и опустил голову. Через 8 минут и 30 секунд родился мой сын. Я даже перерезал сам пуповину, как мечтал. В случае кесарево это больше формальность, конечно.

-Какие твои основные принципы отцовства?

Такой сложный вопрос! Опять же возвращаясь к моему воспитанию – оно классное, но не для нашего мира. И что здесь делать? Мои принципы и современный мир, похоже, несовместимы.

-Ты не хочешь, чтобы Мэтт был слишком добрым?

Я хочу найти баланс. Мы с Асей – два полюса, которые по какой-то неведанной причине сошлись. Так что у Мэтта есть все шансы стать «золотой серединой». Я уже сейчас вижу, какой он сильный и уверенный, как мама. Если бы ты знала Асю, поняла бы, о чем я.

-Расскажи про билингвизм? Дома вы разговариваете на русском? Соблюдаете правило «один родитель – один язык»?

У нас никаких правил! Удивительная вещь: буквально вчера я разговаривал с семьей по видеосвязи, и Ася говорит: «Мэттушка, расскажи папе, что ты научился говорить?». Для понимания: когда я уезжал, он вообще молчал. И сын выдает: «Nine, one, one». Откуда вообще? Подсознание – удивительная вещь. Дома мы разговариваем на русском, но на площадке, в магазине или на улице – везде английская речь. Так что Мэтт, скорее всего, будет билингвом.

- Расскажи о своих проектах? Чем занимаешься в Америке?

Америка – страна возможностей. Но есть большое «но»! Если у тебя нет документов, ты ничего не сделаешь. Мы очень долго шли к тому, чтобы получить green-card и легальный статус.

Я не прекращал работу своей компании T.I.M. Sound и дистанционно контролировал то, что происходит в Москве. Порой приходилось вскакивать среди ночи, чтобы решать срочные вопросы – между странами же большая разница во времени.

В Америке я получил ценный опыт – научился дублировать фильмы. Прошел кастинг в Netflix и озвучил одного персонажа. Я музыкант и умею владеть голосом. Получилось круто.

Сейчас мы зарегистрировали Production-компанию. И совсем скоро осуществится моя большая мечта, к которой шел много лет.

-Как ты относишься к американским традициям и праздникам? Вы прививаете их сыну?

Думаю, он приобщится сам. Все время, что мы живем в Америке, я наблюдаю за людьми и за тем, как они готовятся к праздникам. И это что-то! Хэллоуин, например. Он просто невероятный в штатах. Дети в восторге. Они готовят костюмы, спектакли. Лично для меня это странный праздник. Особенно если знать его историю. Думаю, когда сын подрастет, сам решит, интересен ли он ему. Я со своей ментальностью пока не привык к Дню Благодарения и прочим «не нашим» традициям.

-Правда, что в Америке нельзя просто прийти в гости – это нужно согласовывать едва ли не за месяц?

Не совсем так. Среди наших друзей есть несколько американцев. И мы ходим к ним в гости. Обычно это выглядит так: «Приходи и приноси что-нибудь с собой». Кто-то взял огурец, кто-то – помидор: и вот уже салат получился! Но не факт, что им с тобой поделятся. Хозяева не заморачиваются, не накрывают стол. Максимум, что они могут сделать, – выставить пиво или вино. Хотя вероятнее всего, этого на всех не хватит. Я дико чувствую себя в этой истории. У нас же когда приходишь в гости, для тебя достают лучшую скатерть. А там желательно еще и посуду за собой помыть.

-Вы рассказываете сыну о России?

Россия – моя душа. Я там вырос.

Когда уезжал, мама все время вздыхала: «Куда же ты собрался, сынок? А как же березки?». Я очень творческий человек – люблю природу и русские традиции. Вот только наше государство их никак не поддерживает.

Помню, как на первом курсе «Гнесинки» с ужасом осознал: «О, боги, это же моя профессия. Как это возможно развивать?» Конечно, я хочу, чтобы мой сын знал русский фольклор и традиции. Но прекрасно понимаю, что в его случае не получится душевной истории и безграничной любви к этому всему. Мне кажется, Мэттью будет таким человеком мира, что тоже неплохо, кстати.

То, что происходит с русской культурой сейчас, меня вообще пугает. Наше творчество сейчас – «Цвет настроения синий». Неужели это мы оставим в наследство нашим детям? Какая здесь может быть душа? В данном случае речь идет о хайпе. Думаю, ты понимаешь, о чем я.

-Ты религиозный человек?

Наверное, да. Но у меня есть свое представление о Боге и душе. Я достаточно много времени посвящаю познанию себя. После прочтения некоторых книг по-другому начал относиться к религии. Я и дальше продолжу изучать информацию в этой области. Интересно!

-Сына тоже планируешь приобщить к религии?

Мы крестили Мэттью. И когда это делали, я точно понимал, что так будет правильно. Хотя религия – очень тонкий вопрос. Вообще, это философская тема. Давай ее опустим, а то есть шанс остаться ночевать здесь за дискуссией.

-Расскажи об отношениях с женой? Глядя на твою страницу кажется, что вы совсем не ругаетесь.

Мы вместе семь лет. Если бы она сейчас сидела тут, и ты попросила рассказать историю нашего знакомства, Ася бы подпрыгивала от удовольствия с развивающейся юбочкой. (Смеется). У меня не получается так красочно ее рассказывать. Это был проект «Последний герой». Работал там главным звукорежиссером. Когда начался новый сезон, я и моя команда только вернулись с «Каникул в Мексике». Прихожу на площадку, и кто-то из администраторов знакомит меня со своим ассистентом. Выбегает этот «ассистент», и я столбенею: девочка такая, в юбочке с вишенками… Наш роман был безумным. Через пять дней Ася уже переехала в мою комнату, потеснив друга Алика, которому иногда приходилось ночевать в шезлонге. (Смеется).

Проблем у нас никогда не было в отношениях. Мы же не просто муж с женой, но и бизнес-партнеры.

-Говорят, совместный бизнес портит отношения?

Мне иногда тоже становится страшно. Недавно с ужасом осознал, что бизнес у нас вышел на первый план. В последнее время мы чаще говорим о работе, чем о семье. Я много времени провожу в России, а Ася – в Америке с ребенком. Мне это не нравится. Думаю, мы сядем и подумаем, как это исправить.

-Как ты думаешь, в чем секрет счастливых отношений?

Банально, но факт: отношения – большая работа двоих. Я считаю, что создавать семьи и рожать детей нужно осознанно. Поэтому мне нравится тенденция женитьбы после 30. Без искренних чувств тоже вряд ли можно быть счастливыми – знаю, что старомоден. Бегбедер написал книгу «Любовь живет три года», но мне эта теория не близка. С рождением детей чувства усиливаются, а отношения переходят на другой уровень. Люди должны понимать, что в какой-то момент нужно уступить, понять, простить, помочь…

Раньше я был упертый, как баран. Сейчас научился уступать после конструктивного диалога. Я не воспринимаю крик и повышенные тона.

-Каким ты видишь будущее своего ребенка и своей семьи?

Мне очень страшно от того, как устроена американская культура. Там царит вседозволенность и процветает наркомания. И уже сейчас я иногда просыпаюсь в холодном поту и думаю: «Что же я буду со всем этим делать?». Каждый день вижу, как молодежь употребляет запрещенные препараты прямо на улице. Мой менталитет не может осознать, что это нормально. Я бы хотел оградить сына от всего такого. Честно? Мыслей, как это сделать, нет. Просто подойти и сказать: «Сынок, это плохо»? Я четко осознаю, что в один прекрасный момент кто-то предложит ему попробовать. А вот как сделать так, чтобы он отказался, ума не приложу. Но обязательно что-то придумаю. А вообще Америка – страна колоссальных возможностей. Я бы хотел развивать сына во всех направлениях. Жду того момента, когда мама начнет заниматься с Мэттью вокалом. Знаю, что он будет петь, я это чувствую.

Кем он станет? Решать точно ему. Я не хочу давить на «ты должен!». Но направлять и разговаривать буду. Я хочу, чтобы мой ребенок был свободен абсолютно. И даже сейчас в воспитании мы следим, чтобы он чувствовал себя таковым. Бить, повышать голос – это вообще не про меня.

-Я знаю, что ты работаешь сейчас над новым проектом. Расскажи о нем?

О, ну мы тут точно заночуем. (Смеется). Мечта сделать кое-что особенное появилась у меня после «Последнего героя». Ты не представляешь, какие эмоции испытывали участники этого проекта. Они остаются с ними на всю жизнь. Если сейчас встречу кого-то из бывших, мы обязательно будем говорить о китах, йоге, воде и акулах, игуанах, которых мы ели, и взаимоотношениях между людьми, лишенных всех благ цивилизации. Я хочу, чтобы у каждого была возможность испытать то же самое. Поэтому мы с командой решили заняться организацией туров на необитаемый остров. Без гостиниц и интернета.

Это первый в России survival travel проект, получивший название «Остров героев». Мы не просто создали тур для искушенных, мы дарим людям незабываемые впечатления и бесценный опыт для личностного роста. Для многих это приключение станет поворотным в жизни, ведь выход из зоны комфорта в таких масштабах – это всегда невероятный толчок вверх! Каждый из нас уверен, что знает пределы своих физических, эмоциональных ресурсов. Одно путешествие покажет каждому из участников, на что они, в действительности, способны!

Боюсь пока наговорить много лишнего. Но чуть-чуть приоткрою завесу тайны. Вот представь. Группа из 14 человек высаживается на остров, условия на котором приближены к тем, которые были в «Последнем герое». На протяжении семи дней они выживают в диких условиях и пытаются завоевать титул лучшего.

Недели достаточно, чтобы прочувствовать весь спектр эмоций. В «Последнем герое» было всякое, участники начинали рыдать от дискомфорта. Причем и женщины, и мужчины.

После борьбы с собой наступал переломный момент. Кто-то просто выходил из игры, а кто-то находил силы и продолжал. Потом случалось «перерождение». Люди переосмысливали много в своей жизни и молились, чтобы это состояние не заканчивалось. Удивительная вещь.

Цель моего трэвел-проекта – добиться того же эффекта. По окончании у участников останется трехчасовой фильм, который не стыдно будет показать детям и внукам.

-Зачем человеку за собственные деньги лететь туда, где нужно в буквальном смысле слова «выживать»?

Выход из зоны комфорта – всегда начало чего-то нового и грандиозного. Как мы живем в Москве? Суета, кофе с корицей, пробки, социальные сети... Только представь, что ты этого всего лишен. Даже возможности нормально питаться у тебя нет. Да что там питаться, ты даже зубы почистить не можешь. У тебя волосы все время мокрые из-за влажности. Это идеальные условия, чтобы поразмышлять над своей жизнью и понять, что не так.

Когда мы задумывали проект, преследовали несколько целей. Первая – организовать уникальное путешествие. Мы нашли остров, где никто никогда не жил. Там проходили съемки американской версии «Последнего героя». Предполагается, что туда приедут люди, которые хотят абстрагироваться от телефона, e-mail, социальных сетей, digital-пространства не только в голове, но и физически. На острове нет латте и сырничков. Только натуральная еда. Только «хардкор».

Это мега-крутой тренинг. Выжить на необитаемом острове можно только сплотившись и объединившись. Это наша вторая цель – тимбилдинг. Там люди будут находиться в очень ограниченном пространстве – шансов не сблизиться просто нет. Идеальный вариант для ребят, которые вместе работают.

-На каком этапе сейчас проект? Когда планируете запускаться?

Сейчас ведутся переговоры по поводу первого заезда, он планируется уже летом 2019. У нас есть концепция, команда из врачей, дизайнеров, администраторов и других незаменимых людей. Проект дорогостоящий, поэтому нужно учесть множество нюансов.

Например, в «Последнем герое» был один психологический момент. Участники начинали разговаривать с операторами и группой звука, спрашивать, который час, какой сегодня будет конкурс. Они не должны задавать таких вопросов – таковы правила проекта. Поэтому участников нужно к этому готовить заранее.

Помню, как Никита Джигурда в «Последнем герое» был уверен, что все это только для камер. Сейчас его высадят на острове в пятизвездочном отеле и нальют Моёt&Chandon. Реальность для него оказалась суровой. Кстати, у вас все нормально в коллективе, хотите и вам поездку организуем? (Смеется).