Саша Боярская : «Как только ты придумываешь себе план А и план Б, страх уходит»

Московская Nike girl Саша Боярская превращает бег в радость и бодрость. Так называется новый проект Саши: вы бежите пять-семь километров в среду утром, каждый раз из нового места и по новому маршруту, пьете вкусный кофе и идете на работу другим человеком. О страхах, сказках, чувствах к маленькому сыну и любимой косметике – в интервью для BeautyHack.

– Что обрадовало тебя сегодня утром? 

– Меня обрадовало, что на пробежку пришла Аня Кегелес (@akegeles) – супер девушка из Нью-Йорка, с которой я была знакома в Instagram. Однажды мы с ней совершенно случайно встретились на окраине Москвы. Я вела 6-месячного младенца в бассейн, а она шла в это же место – читать небольшую лекцию о детском творчестве. И вот неделю назад Аня приехала в Москву и пришла бегать с нами. Я была счастлива: все 40 минут мы бежали и разговаривали.

Бывают такие встречи с незнакомыми людьми – ты сразу чувствуешь, что хочешь познакомиться и поговорить. Я никогда не знаю, кто придет на «Бодрость» в среду утром, но знаю, что это время будет очень счастливым.

– С каким завтраком у тебя ассоциируется счастье?

– Это неторопливый завтрак дома, с субботним приложением к газете The Guardian (потому что у них оно лучшее). Никто никуда не торопится. Мои составляющие: дом, Андрей, Эрик, вкусный свежий хлеб, яйца, хороший кофе, выходной. Эта домашняя история может растягиваться: например, завтракать можно с бокалом игристого вина или с большим количеством участников.

– Ты любишь детские сказки? 

– Когда я была маленькой, в 4 года или в 5 лет, прочитала сказки всех народов мира, которые только смогла найти: шотландские, скандинавские, немецкие, готические английские рассказы, японские сказки, норвежские, китайские… Я изобрела себе такую прекрасную профессию – решила, что буду специалистом по сказкам. Даже маме увлеченно рассказывала: «Вот, есть одинаковые сюжетные линии с небольшими вариациями: где-то хэппи-энд, а где-то нет». Анализ строила, когда постарше была. Классическая сказка была для меня потеряна – информации было слишком много, я «переела». 

Думаю, что современные дети сложнее погружаются в мир какой-то былинной исконности. Им нужно либо что-то оторванное от их реальности, либо что-то современное. Современные детские сказки мне нравятся. Например, Роальд Даль – это же сказки! Такой формат я обожаю! Даля я прочитала, наверное, всего. Стараюсь не купить слишком рано все книжки с иллюстрациями Квентина Блейка – рановато еще Эрику это читать. 

– С каким персонажем ты себя ассоциировала? 

– В детстве у меня была мечта – стать Дюймовочкой. Хотелось быть «супермаленькой». Мы с братом играли в «микропупсиков» и строили им какие-то огромные вселенные. Из коры вырезали посуду, строили дома и мебель, шили одежду. Меня удивляло, с какой легкостью большой человек может построить вселенную для маленького – вещи берешь словно из ниоткуда. Маленьким кусочком пирожного ты можешь питаться целый год. Эта обаятельная легкость казалась мне заманчивее невидимости или способности летать, которые сейчас бы прельщали меня гораздо больше. Дюймовочка – это мечта! 

– Видела пост в Facebook, когда ты искала квартиру в Петербурге. Ты написала, что это место должно быть «Эрик-френдли». Скажи, какие места в Москве ты можешь так назвать?

– «Эрик-френдли» – это любое место, где моему сыну Эрику будут рады. У меня довольно много друзей и приятелей, которые открыли какие-то маленькие независимые кофейни или кафе. Там я не буду чувствовать, что персонал смотрит на проделки маленького ребенка как-то враждебно. «Эрик-френдли» – это там не детское кафе «Андерсон», где мне будет самой некомфортно. Если мне будет где-то комфортно, то и Эрику там будет хорошо.

«Delicatessen» – супер «Эрик-френдли» место, потому что я знаю: если там мне понадобится сходить в туалет, мне не нужно будет думать: «О, боже ! Что мне делать?». Я подойду к знакомой официантке, бармену или позову знакомого повара, Аню или Мишу, и скажу: «Вот, смотри: это ребенок, у него две ноги, две руки, есть голова. Можно я схожу в туалет и вернусь через 5 минут и у него по-прежнему тут будут две ноги, две руки и голова?». И это работает! Даниловский рынок, кафе «Прогресс» – какие-то такие места, где люди будут мне улыбаться. Это самое главное.

– Недавно вы ходили в поход с Эриком. Ты не боялась?

– Перед тем, как пойти в поход с маленьким, очень маленьким ребенком, я тоже, понятное дело, задаю себе такой вопрос. Ты идешь от противного: «Что самое страшное может случиться? Ну вот что?». Самое страшное – что ему будет «неклассно», что-то не понравится. Я верю, что не уроню его в воду. А если уроню – я достану его из воды, я умею плавать. В костер он не упадет, потому что я даже не буду об этом думать.

Самым главным опасением было, что я посажу его в байдарку, и он не захочет сидеть спокойно. Ему захочется тусоваться на берегу, бегать, прыгать. Я подумала: «Вот мы садимся в байдарку, нам нужно проплыть 30 километров, и вот он не сидит. Хорошо. Я просто выйду из байдарки, возьму рюкзак и пойду по берегу пешком». Это не такое безумное расстояние, чтобы я его не смогла пройти, и Эрик прекрасно его выдержит. Как только ты придумываешь себе план А и план Б, страх уходит. Можно взять с собой много мыльных пузырей и воздушных шариков, чтобы надувать – это залог успеха. Все прошло хорошо. 

Я боялась каких-то вещей, которые заведомо были выдуманными страхами. Я говорю себе: «Ой, я не буду об этом думать. Чего я боюсь? Стоит ли этого бояться? Наверное, нет». И становится проще.

– Ты в жизни всегда так действуешь с тем, что пугает? 

– Да. Знаешь, меня довольно давно спрашивали, чего я боюсь. Сейчас у меня гораздо больше взрослых, настоящих страхов, связанных с ребенком. Но, когда Эрика еще не было, я не могла придумать ничего, чего бы по-настоящему боялась. Страшна неизвестность. Ты светишь туда фонариком, и, оказывается, что там нет ничего страшного – в 99 процентах случаев! Жизнь большая, сложная… Есть разные цвета, они вызывают разные эмоции, но страх – он чаще всего неоправдан. Ты боишься не чего-то конкретного, а своей реакции. Если ты знаком со своими чувствами, умеешь их как-то проживать и переживать, то страхи уходят. Но я, должна признаться, не люблю многоногих насекомых и склизких животных. Я не боюсь ничего! Но, черт возьми, когда я вижу мокрицу, хочу, чтобы она ушла, исчезла, испарилась, и чтобы ее никогда не было рядом со мной.

– Представь, что ты идешь по набережной и встречаешь подростка Эрика. Как он выглядит? Что ему скажешь?

– Слушай, тут нет никакой четкой визуализации. Есть просто пожелания. Больше всего на свете я хочу, чтобы он был… Два слова: счастливым и свободным. Можно сразу сказать – искренним, смелым и любящим. Ну, понятное дело, я хочу, чтобы он был счастливым. Счастье – это такая история про самоощущения. Не про материальное, не про умения, не про знания. Чувствуешь себя на своем месте. Я хочу, чтобы он чувствовал себя на своем месте и узнал, где он находится.

– Это очень глубоко!

– Ну, мне бы хотелось, чтобы он был классным, чтобы мне с ним было интересно, чтобы ему со мной было интересно и чтобы мы друг друга продолжали… Мне бы хотелось, чтобы это была очень легкая встреча. Мы друг друга видим, мы друг другу рады, мы как-то легко и радостно взаимодействуем. Если у каждого есть отдельные свои дела, мы спокойно, уверенно и без боязни потерять друг друга, идем дальше по своим делам – потому что мы знаем, что встретимся снова и сможем все обсудить. Сложный вопрос! Я теперь об этом буду думать.

– У тебя был такой период: ты фотографировала старинные вещи и писала истории про них. Скажи, ты часто обращаешься к прошлому, «цепляешься» за какие-то детали?

Я начала писать проект под названием #relikva365. Это не количество дней в году, это номер квартиры, в которой мы сейчас живем. Проект начинался как упражнение – мы с Андреем немного поспорили. Я сказала, что могу про любой чайник в доме рассказать историю, и это будет интересно. По утрам Андрей мне начал говорить: «Ну, давай про принтер расскажи! Давай-давай, про принтер! Про кошачью переноску расскажи!».

Мы будем переезжать. Я уверена, что это случится до конца этого года – наша семья выросла, а площадь квартиры 365 магически не увеличилась. Это очень важное для меня место. Когда мне было несколько дней отроду, я сама пришла туда.

В ней – жизнь моей бабушки, фотографии моего дедушки и очень много того, что мне дорого. Даже стены. Сейчас мне не хватает ресурса, чтобы писать, но я продолжу этот проект (и честное слово, Полина, я напишу).

Смотреть в прошлое – это важный способ отпускать. Я очень многое несу с собой , и очень многое из этого не нужно. Когда я выхожу из дома, беру с собой огромное количество вещей – для Эрика, и телефон и ключи – для себя. И я понимаю, что помимо этого мне не очень много нужно. Когда ты фиксируешь воспоминания, связанные с предметом – расстаешься с ним легче. И я понимаю, что чашечки, блюдечки – это все здорово, платья, статуэтки… Эрик может это разорвать, разбить. Я могу подарить это платье, но воспоминания моей истории, которые для меня были важны, они остаются. Поэтому для меня важно довести проект до конца – чтобы оставить воспоминания и не думать о том, как я привязана к вещам. 

– А как ты считаешь, если в прошлом остался человек, с которым вы о чем-то не договорили, стоит ли возвращаться к этому разговору или его нужно закрыть? 

– Это зависит от разговора, от человека, от контекста. У меня есть, было какое-то количество недоговоренных вещей. Некоторые я несла с собой 3 года. Если я думаю об этом уже несколько лет, и я это хочу сказать – пойду и скажу.

Было такое с одним мальчиком Никитой. Нас не связывали никакие отношения. Он был в компании ребят, которыми я искренне восхищалась – мне казалось, что это та компания, с которой я буду больше всего общаться, когда вернусь в Москву из Лондона. Я начала бегать, а Никита начал какую-то травлю в Facebook –  писал неприятные вещи про бег, про меня лично. Было непонятно – он хороший парень, я носила это в себе. Когда сталкивалась с ним, думала, какого черта он так со мной тогда обошелся. Однажды я просто к нему подошла и сказала : «Знаешь! Мне кажется, что ты плохой человек, потому что очень сильно меня обидел. Ты знаешь об этом? Наверное, для тебя это была вообще мелочь, пустота, неважно. Для меня это было «суперважно», я по-прежнему об этом помню». Он сказал: «Я не знал, я не думал, что тебя это обидит». Я ответила, что хочу, чтобы он знал, что сделал мне больно. Он сказал: «извини, пожалуйста» и был крайне смущенным. После разговора я перестала об этом думать, если честно, удалила его из своих соцсетей и магическим образом перестала встречать. Он ушел из моего поля зрения и контекста – это было очень важно. Я потратила две минуты, просто сказала, что я думаю. Нужно договаривать такие вещи.

Но если это были какие-то отношения или плохие отношения, которые закончились, ситуация меняется. У меня были такие отношения – я понимаю, что лично этому человеку мне сказать совершенно нечего, потому что он не изменился. Я знаю, что он ответит, я знаю, что я еще сильнее пострадаю. Что помогает? Рассказать об этом вслух.

Я шла на встречу к тебе и получила сообщение от подруги, которая вышла из сложных отношений. Она написала: «Спасибо, что в апреле поделилась этой историей – я ее перечитала и поняла, сколько сил мне придала твоя искренность». Об отношениях с абьюзерами рассказывать сложно. Ты чувствуешь свою вину за то, что с тобой плохо обошлись. В таких ситуациях не нужно возвращаться, но нужно публично рассказывать, что да, это было, это было плохо. Это не связано с тем, что с тобой можно так обращаться, а с тем, что это плохой человек – все.

– Какие природные запахи ты любишь?

– Нагретая на солнце кожа, сосны, солнце, пыль после дождя, цветы «Царские кудри» (на болотах растут, такие белые  пушистые, как облачка). Запах воды, речки,  чая, который очень крепко заваривается на костре.

– Ты говорила, что у тебя есть один любимый аромат. Раскроешь секрет?

– С трудом помню откуда он взялся, впервые услышала где-то в Нью-Йорке. Le Labo Sandal 33. Лучший запах в мире! Я сейчас не пользуюсь ароматом – у меня маленький ребенок. Запах довольно стойкий, я его не чувствую, но он остается. Им пахнут шарфы в моей прихожей. 

Ароматы – это ревностная штука. Приятно, что Sandal 33 у друзей ассоциируется со мной. Моя очень дорогая подруга Надя уехала жить и работать на Бермуды и она пользуется этим запахом. Когда приезжает – чувствую и вспоминаю период, когда мы с ней много общались, какой я была тогда. У меня он, наверное, больше ассоциируется с Надей, чем с тем, откуда он взялся.

Мне очень нравится концепция Le Labo, их удивительно красивый магазин, где смешивают твой запах и подписывают имя. Получается такая игра слов – Le Labo Саши Бо. 

Например, мой друг Володя подходил ко мне со словами «Саша, как прекрасно ты пахнешь». Я ему говорила: «Купи этот аромат себе». А он: «Я не хочу, это же ты, это твой запах». И это очень приятно. 

– Представь, что я дарю тебе волшебную палочку с тремя желаниями любого масштаба.

–  Ну вообще-то говорят, что если их озвучивать, то не сбудется – поэтому я озвучу два. На самом деле у меня даже есть заметка «Мечты». Я одну штуку очень-очень хочу, поэтому не буду про нее говорить – хочу получить определенное образование. Оно очень маленькое, но мне очень хочется. Я очень хочу пробежать 100 километров, потому что сейчас я бегаю немного. Я очень люблю длинные дистанции. Это реальные желания, конкретные.

Третье – чтобы когда мы говорим что-то внутри семьи, мы друг друга слышали, понимали и научились бы строить диалог во всех случаях. Это то, что не получается, кажется, ни у кого. То, чему можно и хочется научиться.

Конечно же, если бы у меня в самом деле была палочка, я бы пожелала всем здоровья, счастья и мира во всем мире, чтобы мама не болела, чтобы Эрик не болел, чтобы  мои знакомые сходили к психотерапевту и прошли курс – не один или два сеанса – закончили бы его и нашли мир внутри себя. Моя мама, мой партнер, вообще все на свете. Чтобы Эрику психотерапевт не понадобился бы. Понятное дело, что я хотела бы загородный дом с огромным парком и садом, с хорошими старыми яблонями. Да, пожалуйста, несите, я согласна! 

– На тебя могут повлиять незнакомые люди?

– Да! Но я очень мало кого «пропускаю» сейчас в свою жизнь, люди не очень часто удивляют, ошеломляют. По-честному, такого вообще почти не происходит. Почти. В конце концов, у человека есть какой-то запас удивления, восхищения и принятия новых людей. Особенно, когда у тебя есть ребенок, который удивляет, восхищает каждую секунду. Он растет и все больше места занимает у тебя внутри и снаружи.

Восхищение человеком – это очень здоровая штука, которая должна быть в жизни. Даже если она делает паузу в какой-то момент, потом такая – «окей, resume workout» – и включается обратно. Есть люди, с которыми я не очень хорошо знакома, но то, что они делают, сильно на меня влияет. Я не говорю про творчество, каких-то звезд. Например, в Америке есть две девушки, мы с ними знакомы скорее поверхностно, чем глубоко, но их образ жизни, то, что они рассказывают о себе в соцсетях, глубина, с которой они это делают, очень много для меня значит. Они вообще не подозревают, но я каждый день думаю о том, что нужно им об этом сказать. 

– А как ты считаешь, этих людей нужно приближать?

– Что значит приближать? Насильно пытаться дружить? Это не очень работает. Лучше всего люди сближаются, когда они делают что-то вместе и переживают совместный опыт. 

Например, я хочу дружить с Аленой Галкиной, и понимаю, что я обязательно в какой-то момент придумаю с ней какой-то совместный проект (Алена, привет, я об этом думаю, кстати, а ты не знаешь).

Если я отношусь к людям с каким-то трепетом – думаю, что нас сблизит дело или идея, которую я смогу с ними разделить. Этому меня научила «Афиша» – я работала с людьми, на которых смотрела снизу вверх и думала: «О боже мой, Максим Семеляк, о боже мой, все эти прекрасные люди». Ты каждый день работаешь с человеком, ты с ним волей не волей начинаешь разговаривать. Я видела фотографов, которые меня восхищали, я приходила к ним и говорила «давайте, снимите для нас историю». Я вижу и сейчас таких людей и иногда могу сказать: «А давайте вы что-нибудь сделаете для Nike», если это вписывается в концепцию и направление бренда.

Насильно мил не будешь, насильно сблизиться без общей канвы невозможно. Если сможешь создать канву, которая будет интересна и тебе, и человеку – то да, вы сблизитесь. А если нет –  это просто ты получаешь что-то от человека. Получаешь от него вдохновение, какой-то заряд, источник для размышлений. Ты будешь получать то же самое, только ближе. Тебе это нужно?

– В анонсах пробежек проекта «Бодрость» ты пишешь, что делаешь их, потому что они нужны тебе самой. Что ты от них получаешь?

– Изначально была история с Just Do It Sunday – на самом деле, для меня это прямо поворотно величайшая кампания Nike в настоящем моменте. О том, что ты можешь просто пробежать 5 км в воскресенье. Я начала бегать по 5 километров каждое воскресенье – бегала, бегала, бегала. Постепенно я поняла, что хочу бегать два раза в неделю, но воскресенье в ней только одно – поэтому я подумала: чтобы бегать каждую среду, мне нужно что-то придумать, чтобы мне это было интересно. И я включила все, что я хочу. На самом деле я включаю свою пробежку, которая мне нужна просто потому что я хочу бегать. Как выяснилось, это еще и какая-то классная батарейка, подзарядка, потому что я очень люблю новое. Мне нравится делиться чем-то хорошим, что мне самой нравится. Бег и хороший кофе в маленьких кафе. Я стараюсь строить интересные маршруты и находить интересные места, в которых люди не всегда бывали. Мне нравится делиться известным опытом, ощущениями, которые люди просто так не могут получить – даже если это 5 человек, или 35 человек, или 10000 человек.

Я получила традицию, приятную для себя и нескольких людей, которые приходят каждую среду. Несколько людей, которых я считаю друзьями, приходят и говорят: «это традиция – в среду прийти, пробежать и выпить хорошего кофе». Мне кажется, что традиции – это то, чего не хватает нашему поколению, потому что мы выкинули на помойку традиции наших родителей. Их традиции чаще всего были от родителей, а то поколение уходит очень быстро. Было довольно сложно создать что-то свое, что мы будем делать всегда и постоянно. Мне кажется, это очень важно, особенно если связано с друзьями. Мало кто может похвастаться: «мы с друзьями всегда 5 Марта делаем вот это» или «я всегда на свой день рождения вижу свою лучшую подругу». Практически нет традиций, и даже каких-то мелочей постоянства, того, на что ты опираешься. Каждую среду я опираюсь на «Бодрость».

Точно так же я решила для себя: когда у моего брата Марка день рождения, я буду рядом с ним. Я стараюсь сдерживать слово – это мой фундамент, опора. Хочется, чтобы такого в жизни было больше,  поэтому я стараюсь это создавать. 

– Как изменились твои сны с появлением ребенка?

– Во-первых, их стало намного меньше. Они стали короче, прерывистее. Мне почти всегда снится Эрик. Очень разный всегда, но всегда такой, как сейчас – он не может быть младше. Я не могу вспомнить сегодня, каким Эрик был месяц назад, я не могу сейчас в голове представить каким он был, когда приехал из роддома. Он был слишком маленьким.

Я вспоминаю поездки до рождения Эрика, и у меня есть ощущение, что он там уже был. Мне так странно, когда он делает что-то в первый раз, потому что в моей вселенной я это делала, а он есть, значит, что он это делал со мной. Он же не мог на время «открепиться».

Сны конечно изменились, но он всегда в них есть: мысль о нем или страх за него, радость. Или просто весь сон я хожу и делаю что-то, но я четко знаю, где он находится.

Мне часто снится, что я летаю. Я очень люблю эти сны – сейчас из всех сверхвозможностей мне больше всего хотелось бы летать. Во сне это всегда немножко по-разному технически происходит. Всегда думаю: «ну почему это невозможно, почему это невозможно».

– Ты относишься к баночкам и косметике так же трепетно, как к старинным вещам?

– У вещей, которые есть в моей жизни, всегда есть какая-то история. Через эту призму я и смотрю на них. Безусловно, можно на баночки смотреть с нежными ощущениями. Я пользуюсь одним и тем же черным африканским мылом Nubian Heritage для лица и тела 5–6–7 лет. Только им – никакого геля для душа. Для меня это постоянная часть моей ванной. Я привыкла к его запаху, беру его с собой в походы в жестяной баночке. 

Для меня оно почему-то ассоциируется со студией Nym Yoga – наверное потому что там я его полюбила. Когда принимаю душ, либо ни о чем не думаю, либо про Nym Yoga, либо про подругу Сашу, с которой мы туда ходили раз в неделю (такой классный период!). Я люблю Kiehl's – почему-то так получается, что я редко покупаю их баночки. Хорошо помню, как мне Вика подарила глиняную маску, а Катя подарила набор на день рождения, или еще вот на игрушечной свадьбе в Stayhungry были крутые подарочные наборы Kiehl's – и вот нам их  выдали, куча банок, цветные маски. Однажды мы прилетели в Сан-Франциско, а багаж не прилетел – я пошла в Kiehl’s. У меня был лимит в $300, я их полностью потратила и была такая счастливая. 

Вот есть у меня личная история и поэтому я этим пользуюсь. Люблю письма в пастах Splat –  готова эту зубную пасту покупать до того, как она закончилась, просто чтобы не пропустить письмо . Они настолько в тему, настолько важные, прекрасные. Если честно, мне больше подходит другая зубная паста, но я убедила Андрея, что ему подходит Splat. Мне стоматолог сказал, что мне нужна только R.O.C.S – «окей, хорошо, я буду пользоваться только ей, но Андрей, тебе нужна паста Splat, потому что там есть письмо!». Он такой – «хорошо, хорошо». 

– Может быть у тебя есть волшебный бальзам для губ?

– У Kiehl's есть классический волшебный бальзам для губ, а еще у меня есть три любимые  красные помады, Chanel, Dolce & Gabbana и Monki за 150 рублей. У нее идеальный цвет.

Самый частый вопрос, который я встречаю про баночки это «Саша, что ты делаешь с волосами?». Я год назад перестала париться – просто мою голову, кондиционер наношу на влажные волосы и не смываю. Это отлично работает. По крайней мере, мне. Ну, то есть кондиционера нужно супермало. Я люблю Aussie Aussome – он очень душевно пахнет. Рада, что бренд есть в России. 

Из всех средств декоративной косметики я бы оставила только румяна. Люблю очень старые румяна Dolce & Gabbana (самые первые, со съемок рекламной кампании первой линии косметики) – даже неловко себе признаваться, сколько им уже лет, но я почему-то продолжаю ими пользоваться. Цвет нежный и легкий.

– Значит на мероприятие ты просто накрасишь губы красной помадой?

– Да. Хотя скорее нет, вообще ничего – помада скорее для прогулки в парке, если уж так-то пошло. Вот знаешь, у меня это очень недавно произошло: условно, я считаю, что я выгляжу «окей» каждый день. Вот у меня волосы нормальные, увлажненная кожа, я себя хорошо чувствую. Я так не люблю особенные случаи – мне легче за хлебом выйти в нарядном платье в пайетках, а на вечеринку надеть старые джинсы или треники. Мне так не нравится наряжаться – это такой стресс, это так не классно, и ты всегда в итоге выглядишь чуть хуже, чем обычно.