Основатель PR-агентства June & July, мама маленького Федора, it-girl с «огненными» волосами – рассказала BeautyHack, как сочетает роли и расставляет границы.
– Юля, как ты считаешь, мамам в наше время вообще нужны границы?
– Границы? Что ты имеешь в виду?
– Слово «границы» все понимают по-разному. Когда мы думали про интервью с тобой, мы решили…
– Что у меня их нет?
– Они у тебя точно есть, как у каждого человека, как у каждой мамы. Вопрос в том, какие из них ты считаешь нужными.
– Когда ты сказала про границы, я подумала о границах в хорошем смысле слова. Очень важно, чтобы они были. Приведу пример. Федор начал ходить в детский сад по методу Монтессори, когда ему исполнился год и два месяца. Прежде чем его туда принять, с нами - со мной и его папой - провели несколько собеседований, чтобы объяснить тонкости этой системы обучения. Когда в нее погружается маленький человек, важно, чтобы она поддерживалась и дома, хотя бы небольшими «включениями». Так вот, на собеседованиях нам говорили, что ребенку важно знать границы. Чтобы он знал, что в семье есть правила и рамки, в которых ему что-то можно, а за которыми – нельзя. Это не значит, что родители отталкивают ребенка, не любят, или слишком строго ведут себя с ним. Это значит, что они помогают ему сориентироваться - как себя вообще вести в мире.
Во взрослой жизни все то же самое - границы помогают не сойти с ума. Я работаю в PR, каждый день общаюсь всеми возможными способами с огромным количеством людей – и тут тоже очень важно изначально обозначать границы. Тогда появляются некие рамки, в которых можно работать. За ними ты говоришь – «извините, нет». Поэтому к границам я отношусь положительно - для меня это рамки и устои, на которые ты можешь опираться, они помогают жить.
– Тогда давай обозначим границы Юли Прудько как мамы. Ты строишь для себя какую-то модель?
– Честно говоря, я бы это не совмещала. Я объясню. Я кайфую от процесса материнства – от такого, какой есть у меня: сумасшедшего, очень нераспланированного, хаотичного, местами нервного. Несмотря на то, что я сама проповедую теорию о том, что лучше с ребенком проводить не день, а час, но качественно, иногда у меня бывают такие ситуации: одной рукой я с ним играю, а второй – пишу e-mail. И я, конечно, крайне недоумеваю, как только мне кто-то начинает рассказывать, какой мамой быть можно, а какой нельзя. Процесс материнства – это огромный кайф, который рождается из свободы взаимодействия тебя и твоего ребенка, и постоянный анализ и сбор мнений на тему - хороша я мать или плохая, только мешает этому. Если в процессе воспитания должны быть границы, то в процессе наслаждения материнством никаких границ быть не может. Как ты чувствуешь, так и должна в этом жить.
Как-то так сложилось, когда я родила – во всех интервью мне стали приписывать статус суперактивной мамы и ставить в пример, мол, и бизнес, и светскость, и материнство. А я вот вообще не уверена, что это «образцово-показательная» ролевая модель - просто конкретно мне в конкретно моей семье так удобно. Я очень уважаю женщин, которые находят в себе силы отказаться от работы, каких-то социальных историй, и сказать: «Нет, я два года хочу быть только со своим ребенком». Или три. Или пять. Ведь надо иметь колоссальную внутреннюю силу, чтобы принять это решение и без какого бы то ни было внутреннего страха. Я не считаю, что должна быть какая-то модель материнства, которую нужно строить. Нужно получать удовольствие от каждого дня со своим ребенком. Если ты его получаешь в таком crazy-формате как я – хорошо, если в спокойном – еще лучше, наверное. У каждого свое.
– Есть такой стандарт: «я – мама, значит я надеваю халат, я дома, бросаю серьезную работу» и все такое. Тебе сложно было самой себе сказать: «Я хочу по-другому, у меня будет вот так»?
– Я не могу сказать, что я вообще себе что-то сказала. Я рожала с телефоном в активном рабочем процессе. Это было классно, я таким образом отвлекалась. Я родила во вторник, очень рано утром. В понедельник начались схватки, а на вторник у меня был назначен ряд встреч. Помню как в пятницу я пришла домой, лежала звездой, а в понедельник собралась на работу – но не тут-то было! Когда меня отвезли в роддом, я поняла, что надо переносить встречи. Я не стала их отменять, просто перенесла на неделю. После пяти дней в декрете я поехала на первое мероприятие в статусе мамы. Побоялась пустить его на самотек. Со стороны это выглядело очень по-геройски, но по факту героем я себя не чуствовала – меня мутило и штормило - шла, державшись за стенку. Я думала: «Господи, зачем я это делаю?» Ребенка я оставила буквально на полтора часа, когда он спал, с моей мамой.
Такими вылазками, на час-два, я стала выбираться довольно регулярно. Потом пришла весна, я посадила Федора в слинг и с ним бегала везде. У меня на тот момент была в этом необходимость – я только-только начала строить свой проект, я не могла просто все взять и бросить.
Я нашла в себе силы совмещать ребенка и работу. И не считаю, что Федор у меня какой-то «брошенный»: полгода у нас вообще не было няни, я провела это время с ним в тесном контакте. Например, Федор все время тусовался в офисе, у него было «кресло босса». Спасибо небесам за эту возможность – ведь есть люди, которые работают в банках, других структурах, где ты не можешь покачивать ребенка ножкой в офисе, пока пишешь e-mail. Есть, конечно, партнеры, на встречу с которыми детей не возят, но я ломала стереотипы – брала сына везде с собой. Часто наши планерки превращались в «ооо, Федор, сю-сю-сю». Это теплые воспоминания.
Сейчас я вообще не понимаю, как это все могло сложиться. Мне очень помогал и продолжает помогать муж – без него я бы точно не смогла все это тянуть.
.jpg)
– Юля, скажи, как ты решилась поставить ребенка на сноуборд в 11 месяцев?
– Я этого не планировала. Приехала в магазин покупать мужу подарок на Новый год – мы должны были лететь кататься. Я знала, что у него поломанная доска. Приехала и увидела такой маленький сноубордик и ботиночки, говорю – «это что такое? Для какого это возраста?». Они были такие кукольные, я была уверена, что это какой-то муляж. Мне ответили – «нет, у основателя компании есть такое мнение, что если человек может стоять, он может и на сноуборде кататься. Ходить необязательно».
На тот момент Феде было 9 месяцев. Он уже стремительно пытался вставать – я понимала, что к 11 он должен уже крепко стоять на ногах. И я не раздумывая купила ему все - досочку, ботиночки, крохотные варежки, самый маленький комбез, в котором он утонул и штаны на котором мы ещё в два раза подвернули потом… Я подумала, что даже если он не встанет на доску, у меня останется на память этот классный сувенир.
На доску мы его поставили сначала на полу в квартире, когда собирали вещи. Федор очень внимательно изучал все это оборудование. А когда мы прилетели в горы, он поехала с первого раза – для него сноуборд был как санки, только не сидя, а стоя.
– Он не думал о том, что кататься тяжело, потому что ему об этом никто не говорил?
– Дети вообще по-другому воспринимают все, что с ними происходит в 11 месяцев. У меня конечно есть смешные фотографии, где у Федора эти щеки сладкие из шлема торчат – такое умиление. На горе все обращали на него внимание, причем, многие – с негативом: «вот, ломают здоровье ребенку», и все такое. По факту, эти «катания» Федора занимают полчаса: мы его катаем, он остается с няней, мы сами катаемся, потом снова катаем Федора. Это очень «ненапряжный» режим – ребенок не стоит на сноуборде по 9 часов.
– Возвращаясь к границам: в этом случае ты какую-то общепринятую границу просто решила не видеть?
– У маленьких нет границ – для них все эксперимент. Все, что ни предлагаешь, ему прикольно. Причем, к сожалению, это совершенно недолгий период времени. Федор лет с двух начал выбирать – «вот это я боюсь, вот это не боюсь, это хочу, это не хочу». У него включились какие-то барьеры. До этого он был очень открыт, ему было интересно абсолютно все. Там, где есть такой интерес, нет границ.
– Как ты думаешь, может быть, взрослым тоже стоит жить так?
– Боюсь, это невозможно. Многие стремятся к этому, но есть некий «бэкграунд», который мы приобретаем на животном уровне – инстинкты. Даже если очень просто рассуждать, без психологии: одно дело – ты с двух метров роста падаешь в снег, а другое дело – если в тебе 82 см. Это совсем другое падение, другая высота.
Сейчас мы с Федором ходим на гимнастику, он скачет на батуте. Мне говорит: «Мама, залезай, залезай». Я понимаю, что мне страшно – хотя я смельчак и экстремал. Особенно мне страшно, когда на батут забирается наш папа и начинает скакать, чтобы Федю развеселить – а мы сидим, подпрыгиваем, и у меня «сердце в пятках». А Федя так смеется! «Мелкие» вызывают нежное уважение к своему легкому подходу к жизни.
– Как изменилось твое отношение к работе, когда ты стала мамой?
– К сожалению, никак. Это параллельные вселенные: они находятся рядом, но одна на другую не сильно воздействуют. Я как вкалывала, так и продолжаю. К сожалению, какие-то моменты я только сейчас могу себе позволить, например, раньше приходить домой. В агентстве налажены процессы, собрана крутая команда. Могу позволить себе быть мамой.
Когда я ждала Федора, у меня как будто бы двойня была – я создавал агентство и даже не знала, что беременна, но на тот момент уже была. Представьте – на меня свалились все эти первые сложные истории, новый офис. Помню, как мы въезжали в него – мебель, какие-то грузчики – а я стою, и у меня просто жуткий токсикоз. Но тогда я уже не могла бросить этого «ребеночка», я имею в виду агентство.
– Юля, расскажи про себя в роли начальника. Ты с сотрудниками легко расстаешься?
– Нет, это вообще катастрофа. Надо сказать, что я горжусь – у нас нет текучки. За все время существования агентства ушло два человека, и ушли нехотя – их мужья уехали в другие города и страны, и они (как жены декабристов) уехали за ними. Кстати, с этими девушками мы поддерживаем теплые отношения.
Для меня история с кадрами крайне болезненная – ощущение, что ты члена семьи теряешь. Мы легко берем человека в команду – если чувствуем, что он «наш», поэтому сразу сближаемся. Каждый сотрудник для меня действительно много значит, прямо в личном смысле, без преувеличений. Поэтому нам удается держаться. В PR человеческий фактор очень важен.
– Расскажи про свою бьюти-рутину.
– Сейчас BeautyHack меня наругает. Моя бьюти-рутина – это «намазаться «на ночь тем, что попалось под руку, а с утра в общем-то так же – только кремом полегче. Крашусь я в машине, виртуозно – на двух светофорах встала, и уже красотка. Бьютиголиком меня не назовешь. Я люблю хороший массаж, спа-процедуры, но меня доводит до истерики двухчасовой маникюр. Мне жалко времени! Лучше похожу со «страшными» ногтями, зато повеселюсь с ребенком, сделаю кучу дел или просто полежу. Этого состояния мне тоже очень не хватает.
– «Сдашь» нам адреса любимых салонов, где работают быстро и качественно?
– Я обожаю Mahash SPA. Чтобы не было никаких иллюзий скажу сразу, они – наши клиенты, но я бы ходила в Mahash при любом раскладе. Для меня очень ценна эта атмосфера – я ее ощущаю, когда улетаю на Бали на две недели или в Таиланд на долгий срок.
Брови «делаю» в Brow Bar Moscow. На маникюр я трачу «копейки» – хожу в салон над нашим офисом. Там нет ничего особенного – пилок, лака с золотой крышкой. Это «совковый» кабинет, где мне быстро делают обрезной маникюр за 500 рублей.
– Юля, скажи, а как ты отреагировала, когда увидела свою откровенную фотографию на Daily Mail? Я знаю, что твой муж прокомментировал этот случай так – «моя опять говорит и показывает». Что происходило в твоей голове?
– Я была приятно удивлена – потому что в полной мере осознала, в какое благостное время мы живём, когда нашумевшим инфоповодом может стать то, что мама кормит своего ребенка грудью. Не экономический переворот, не революция. Нет, просто «Мама кормит своего ребенка» – вот и «бомба» на Daily Mail.
– Не чувствовала, что твое «личное» стало «публичным»?
– Я ведь сама выставила это «личное». История смешная! Снимок сделан на Бали. Я сидела на огороженной вилле, там не было никого кроме моих близких друзей. Я была в купальнике, заметь! Моя подруга плавала в бассейне и говорит: «Как вы красиво с Федором сидите, дайте я вас сфотографирую». Потом она сказала: «Купальник все портит, сними его». Я сняла, легла – получилось красиво.
Я снимок выставила в Instagram, ведь я была на отдыхе – на отдыхе все не сильно одетые. Тот резонанс, который получился, меня удивил. Для меня эта история вообще не была провокационной. Это удивительно, я стала какой-то «предводительницей грудного вскармливания всея Руси». Хотя мне кажется, это один из самых логичных процессов мироздания. Были моменты и на бизнес-встречах, когда я говорила – извините, секунду. Распахивала кардиган , закутывала сына в него и кормила. Партнеры нормально на это реагировали, никто не смотрел на меня косо в кафе, ресторанах, общественных местах. Наоборот, эта картина вызывала уважение и нежность. Была смешная история в «Третьяковке». Феде было две месяца, он начал возмущаться, так как проголодался. Я села на банкеточку и стала его кормить, ко мне подошла пожилая смотрительница, и говорит: «Доченька, да ты что, сглазят же, сядь в сторонку, прикройся».
.jpg)
– Ты практически моментально пришла в форму после родов. Как?
– Я не делала ничего специфического, никогда не ограничивала себя в еде – как ты видишь, я доедаю третью «пироженку». У меня, к счастью, хороший метаболизм. Муж шутит, что я могу «железо переваривать».
Мне все говорят – ты так хорошо выглядишь! В чем секрет твоей худобы? Я говорю – стресс, бессонные ночи, куча работы и вуаля, блестящий результат.
В зале я люблю тяжелые силовые упражнения и ненавижу бегать. А муж наоборот – готовится сейчас к марафону. Я очарована, потому что не знала его раньше с этой стороны. Оказалось, что он невероятно целеустремленный человек, каждый день встает в пол шестого, и в шесть идет на тренировку – плавает, бегает. Он пока в начале пути «айронмэна», но уже стал невероятно хорош собой - даже прекраснее, чем когда мы только познакомились. Он мне все время говорит – побежали со мной, а я – человек зала. Мне надо прийти, «навернуть» себе «блинчиков» на штангу, вместе с дядькой мускулистым встать. Я обожаю все, что связано с pump.
– Как выбрать хорошую няню, чтобы не переживать за ребенка?
– С нами произошло чудо – на нас няня «свалилась с неба». Она – лучшее, что могло с нами произойти после рождения Феди. Это мама моей бывшей сотрудницы, которая уехала в Амстердам по семейным обстоятельствам.
Наша няня Жанна до нас никогда няней не работала. У нее два высших образования, она отлично выглядит – такая худенькая, спортивная. Федор ее просто обожает. У нас даже были ситуации, когда я не видела ребенка два дня из-за работы, захожу с утра, чтобы с ними побыть, а он мне: «Мама, а где Жанна?». У них потрясающие отношения, настоящая любовь. Мы часто думаем – какая золотая няня, может быть, организовать еще одного ребенка, чтобы ее не потерять.
Когда мы были в горах, у нас не было водителя. Муж просто говорил – Жанна, вот ключи от мерседеса. Я говорю – Саш, ты что? Как же она доедет по серпантину с ребенком? Так вот у Жанны все получилось! Эта легкость очень подкупает.
Я смотрю, как мои подруги выбирают нянь: «Она не педагог, у нее нет музыкального образования», «она не говорит на трех языках». Мне вообще нет до этого дела. Мне очень важно, чтобы няня с моим ребенком были на одной волне. Мы Федора еще десять раз обучим, а няня – это «друган», с которым весело придумывать игры, бегать, смеяться.
- Что бы ты себе самой сказала в 18 лет?
- Я бы сказала: «Милая, ты не понимаешь, во что ты ввязываешься. Может, лучше не надо?» Шучу! Наверное, я бы сказала: «Будь смелее, не накручивай себя, не думай лишнего». Я тяжело обдумываю какие-то темы. В моей голове – постоянный тревожный мыслительный процесс. Я бы сказала: «Не думай, просто при вперед». А вообще, я себе 18-летней бесконечно благодарна – за то, что я делала так, как я делала. И никак иначе.
Интервью и текст: Диляра Теляшева