Доза лотоса: ароматы с водяными цветами

Зеленый жасмин самбак и неспелые, терпкие кумкваты, пущенные вплавь по реке и другие интересные сочетания в лучших ароматах по мнению парфюмерного критика Ксении Головановой.

Парфюмерная вода Nun, Laboratorio Olfattivo

Вопреки расхожему мнению, в Древнем Египте ценились именно водяные лилии, а не лотосы – последние были завезены из Персии уже в Поздний период. Кувшинка, неизменно распускавшаяся с рассветом, имела важное значение в египетской космогонии: из первородного океана Нун бог солнца Ра буквально выплывал в ее цветке. «Первородный» – подходящее слово для Nun, который пахнет большой и чистой рекой в самом начале своего пути, у истоков: никакой ряски и стоячей воды, только неподвижные белые цветы в граненом хрустале солнечных бликов. 

Парфюмерная вода Waterlily Sun, Aerin

Вот еще один аромат, который обыгрывает связь водяной лилии с египетским солнечным культом – здесь она даже отражена в названии. В Waterlily Sun ведет флейта-кувшинка, а поддерживают ее немного нервные скрипки – зеленый жасмин самбак и неспелые, терпкие кумкваты, пущенные вплавь по реке. Те, кто втайне скучает по классической акватике 1990-х, оценят знакомую прохладу невидимых заводей и сочной прибрежной травы.

Парфюмерная вода Ashoka, Neela Vermeire

В переводе с санскрита Ashoka – так звали древнеиндийского императора, правившего в III веке до н. э., – значит «рожденный без боли». Название не вполне соответствует правде: парфюмер Бертран Дюшофур собирал «Ашоку» больше года, раз за разом переписывая формулу, пока та, с точки зрения Нилы Вермеер, не стала соответствовать характеру легендарного царя. В начале правления Ашока много воевал, но по итогам одной из наиболее разрушительных кампаний радикально поменял свою жизнь – принял буддизм и занялся социальной политикой империи. Эту двойственность, точнее двухчастность его судьбы Бертран Дюшофур показал контрастом хорошо промасленной седельной кожи и нежной зелени: инжира, фиалковых листьев и водяных гиацинтов. Последние в современной парфюмерии встречаются нечасто, но в Ashoka играют важную роль – «охладителя», сообщающего аромату речную свежесть.

Парфюмерная вода Anubis, Papillon Artisan Perfumes

Эта композиция английской нишевой марки Papillon собрана с любовью к черной и жирной нильской грязи, к древнему праху и мрачным божествам с собачьей головой. Компонент, который, по словам парфюмера Лиз Мурс, определяет характер «Анубиса», – абсолют розового лотоса, не цветочно-акватический, как можно подумать, а неожиданно темный и землистый, будто вызрел в плодородном иле и глине. На фресках, головы знатных египтян часто бывают увенчаны небольшими конусами, сделанными, вероятно, из смешанного с благовониями воска. В ходе праздника конус медленно таял, придавая волосам своего владельца тяжелый, глубокий аромат. Так пахнет Anubis: ладаном, смолами и плотными, душистыми маслами речных растений.

Парфюмерная вода Dragonfly, Zoologist Perfumes

Создатель марки Виктор Вонг живет в Канаде, рисует видеоигры и скромно называет свои ароматные зарисовки зверей лекарством от кризиса среднего возраста – хотя в действительности Zoologist один из самых интересных парфюмерных новичков последних лет. «Стрекоза» – девятый аромат марки и ее первая настоящая акватика, красиво припудренная ирисом и гелиотропом. Необычное сочетание прохладной, лилейной влажности и рассыпчатых, тальковых нот напоминает о другом аромате – Après l’Ondée дома Guerlain, которым вдохновлялся парфюмер Хуан Перес. Но Dragonfly и легче и звонче: если у Guerlain цветы растрепаны и прибиты дождем, у Zoologist они практически вибрируют от энергии, как крылья стрекозы.

Туалетная вода L’Eau Kenzo pour Femme, Kenzo

В 1996 году, когда вышел L’Eau Kenzo (тогда – L’Eau Par Kenzo, название поправили в 2017-м), мода на «водяные» ароматы все еще определяла вкусы общественности. Сегодня акватика переживает своеобразный ребрендинг: ее делают иначе, менее прямолинейно, например, с заходом через водоросли, йод, минеральные аккорды соли и песка. На фоне новой эстетики L’Eau Kenzo, собранный из водяной лилии, мяты и водяной свежести более двадцати лет назад, выглядит немного наивно – но упрекать настоящую классику в том, что она бесхитростная, неуместно.