Почему-то в последнее время мне часто задают вопрос: «Как ты смогла уехать так рано, в 15 лет, из родного дома и не сломаться?» Всем отвечаю примерно одно и то же: воспитание плюс характер. Действительно, родители привили порядочность, научили отличать черное от белого, а самое главное для девчонки, попавшей в сумасшедший мир конца нулевых, — привили неприязнь к наркотикам и всяким подозрительным личностям. Действительно, воспитанию было откуда взяться. Но вот характер?.. Я сама до определенного момента не могла сложить мозаику из всех значимых моментов, которые повлияли на его становление. А моментов было немало.
До конца начальной школы я была абсолютно обыкновенным спокойным ребенком. Мама не помнит, чтобы ко мне было необходимо искать какой-то особенный подход. Одним словом, характер выжидал подходящий момент, чтобы проявиться. Этот момент настал, когда мне поставили неприятный диагноз — сколиоз. С ним сталкивается большое количество стремительно растущих детей и подростков. Сколиоз — заболевание, которое можно контролировать и при правильном лечении остановить на ранней стадии, не дожидаясь момента, когда окружающие заметят ваш недуг. Корректировке сколиоз плохо поддается, возможно уменьшение искривления на 1–2 %, если постоянно делать специальный оздоровительный комплекс (особенно эффективен пилатес). У меня был достаточно серьезный случай. Если бы родители вовремя не приняли меры, моя спина могла бы выглядеть совершенно не так, как сейчас.
Мама не помнит, чтобы ко мне было необходимо искать какой-то особенный подход. Одним словом, характер выжидал подходящий момент, чтобы проявиться. Этот момент настал, когда мне поставили неприятный диагноз — сколиоз.
На первом этапе мою терапию составил комплекс из массажей и лечебной гимнастики, а также занятия плаванием. Именно они послужили толчком к тому, чтобы волевой характер стал постепенно формироваться. Поначалу все было неплохо: детки, бассейн, булочка с маком после занятия. Но спустя какое-то время я стала плавать быстрее остальных ребят и тренер решила перевести меня в более сильную группу. Последствия ее решения стали для меня первым серьезным испытанием. В старшей группе не было ни одной девочки — одни здоровенные мужики, как мне тогда казалось. В действительности это были парни подросткового возраста, всего на пару лет меня старше. Но мне они казались давно повзрослевшими, я безумно их стеснялась, ни с кем не разговаривала, лишний раз не поднимала глаз, боясь зардеться, нечаянно встретившись с кем-то из них взглядом.
Свою первую дистанцию на скорость в новой группе я помню до сих пор. Никогда не забуду эмоции, которые испытала при близком знакомстве с неизвестной мне тогда действительностью — орущим учителем. Не знаю, действительно ли она тогда на меня орала или просто говорила на повышенных тонах (очевидно, формирование ее волевого характера завершилось за многие годы до описываемых событий), но мне казалось, будто она прислонила рупор к моему уху. «Доманькова! Это не результа-а-ат! Готовься плыть снова!» В ушах звенело, плавательные очки наполнились слезами до критического уровня — я видела только очертания дорожки. Злость и обида слились в груди воедино и просили срочного высвобождения. Вторую попытку я не провалила, но в течение пяти лет, до последнего дня занятий в плавательной секции, меня не покидало ощущение неприятия происходящего. За такой немалый срок железное упорство легко превращается в отличительную черту характера. Поверьте.
Это было только начало. Спустя время искривление стало увеличиваться и врач озвучил неутешительное решение: корсет. Для меня это был приговор. Если вы подумали, что по утрам мне предстояло зашнуровываться в некое подобие того, что носили дамы в начале XX века, то вы глубоко ошибаетесь. Мой корсет был из плотного пластика. Уродливая полость, которая выпирала из-под любой одежды ( к сожалению, объемные свитера тогда были не в моде) и на которой не застегивались джинсы… Каждое утро я подходила к папе, чтобы он застегнул их на мне своими сильными руками. К слову, врач рекомендовал снимать оковы только во время душа. Спать, есть, бегать, смотреть телевизор мне разрешалось только в нем. Часто я не выдерживала и с ненавистью срывала его ночью. Но необходимость носить корсет превалировала над моими желаниями. Я держалась и продолжала каждое утро приходить к папе.
Мама рассказывала, что я часто плакала из-за того, что в школе издевались. Сама я этого не помню. Помню, как, сменив в пятом классе учебное заведение, решила упредить ожидавшие меня издевки одноклассников — перешла в наступление. Я била мальчишек. Чтобы боялись. Чтобы не смели обижать. Они жаловались классной, а я со страхом ждала серьезного разговора дома после первого родительского собрания. Но, к моему удивлению, учительница сказала: «Катя единственная, кто может постоять за себя в классе». «Карт-бланш», — подумала Катя.
Я била мальчишек. Чтобы боялись. Чтобы не смели обижать.
Я абсолютно неагрессивный человек, но тогда единственной возможностью не допустить издевательств стала стратегия превентивной защиты. Я сказала себе, что в новой школе не будет никаких насмешек. Мой план сработал. Конечно, меня дразнили. «Позвоночник», «терминатор» — с полетом фантазии у одноклассников было все в порядке. Но я стала неприкасаемой. Однажды одноклассник бросил в мой адрес что-то более обидное, чем привычные прозвища. Получил затрещину. Его сильно расстроил мой агрессивный ответ, и он решил дать сдачи. Кулаком под ребра, которые у меня были защищены пластиковой броней. Забыл, наверное. Расплакался. То ли от обиды, то ли от боли. Сейчас, когда вспоминаю свое поведение, становится чуточку стыдно, но только чуточку. Я защищалась от злых детей, которые могли посеять во мне огромное количество комплексов. И я победила. Это была моя первая победа, которую я одержала благодаря характеру.
Спустя пару лет корсет мне разрешили снять. Я уже готовилась к тому, что вот-вот почувствую себя так же, как все девчонки, — привлекательной. Но нет. Меня ожидало другое испытание. От домашней кошки мне передалась кожная инфекция, последствия которой приходилось убирать с лица жидким азотом. «А во лбу звезда горит» — это было про меня. Больше года раз в несколько месяцев мне выжигали ткани, оставляя на лбу ярко-алый шрам. Гарри Поттеру и не снилось. Это было хуже корсета. Во-первых, я уже стала старше, мне хотелось нравиться мальчишкам. И хотя некоторых из них мой шрам не останавливал от проявления знаков внимания, мне не удавалось выстроить межгендерный контакт. А во-вторых, я не просто стеснялась своего временного недостатка — я его стыдилась. О слезах обиды, порожденных этой проблемой, маме напоминать не нужно. Я сама все помню.
Меня ожидало другое испытание. От домашней кошки мне передалась кожная инфекция, последствия которой приходилось убирать с лица жидким азотом. «А во лбу звезда горит» — это было про меня.
Испытания, связанные с внешностью, которые мне пришлось пройти, были достаточно серьезными для психики девочки-подростка. Как вы понимаете, привлекательной я себя почувствовала гораздо позже моих сверстниц. Красивой — еще позднее. У нас в семье не было культа внешности, я не помню, чтобы меня называли красавицей, говорили комплименты о моей внешности. Родители делали акцент на другом, прежде всего на учебе. Полагая, что именно образование позволит мне достичь успеха в жизни. Тем не менее моя первая карьера, карьера модели, сложилась именно благодаря внешним данным. И внутренним. Девочка Катя, которая в 15 лет уезжала из дома, была в некоторых моментах сильнее меня нынешней. Я не стремилась никому доказать, что когда-то была «терминатором», а стала успешной моделью. Да я и никогда не была изгоем, меня полностью принимали, но при этом не упускали возможности уколоть. Поэтому доказывала я только себе: то, что когда-то после упоминания о моей внешности люди добавляли «но», никогда на мне отразится. И я доказала. Навсегда распрощавшись с внутренним стеснением и неуверенностью.
Для чего я все это написала? Для того чтобы вы или ваши дочери, столкнувшись с нежелательными обстоятельствами, не падали духом, а шли вперед с высоко поднятой головой. Испытания не для того, чтобы ощутить себя слабым. Они для того, чтобы обрести силу.