Француженка Софи Гийон вместе со своим мужем Дидье в 1985 году основала марку Valmont, которая производит дорогую и работающую высокотехнологичную косметику и уже тридцать лет остается одной из главных на рынке антивозрастного ухода. На этой неделе Софи приехала в Москву — и привезла новую линейку Essence of Bees, сделанную на основе прополиса, меда и маточного молочка. Софи успела представить новую линейку и процедуру на ее основе в салоне красоты Jean Louis David, открыть корнер Valmont в Иль де Ботэ на Маросейке и пообщаться с гостями на Vogue Fashion Night Out — и дать интервью специальному корреспонденту BeautyHack Мур Соболевой.
.jpg)
Я работаю в косметической индустрии с юности. В молодости я жила в Париже, занималась экспортом французских брендов в Европу и Америку, а позже переехала к мужу в Швейцарию — и там возглавила отдел маркетинга YSL. Потом мы занялись Valmont. Я люблю и макияж, и ароматы, и уход за кожей, но уход — это самое сложное: там больше всего научных разработок и больше ответственности: неподошедший макияж можно смыть и пойти дальше, а с уходом так не получится. Сейчас я по большей части думаю о кремах, ингредиентах, о том, как их смешать.
В основе нашей новой линейки Essence of Bees — масло, которое мы экстрагируем из роз, которые сами выращиваем, и три основных ингредиента, которые добывают пчелы. Коже нужна еда, как и человеку, и мы сделали такую “еду” для кожи. В средства серии Essence of Bees входит мед, которые производят пчелы, прополис, с помощью которого они защищают гнездо, и маточное молочко, которым пчелы кормят матку. Маточное молочко — это такой суперфуд: если проводить аналогии, это аналог черной икры, которую вы в России тут все время едите. Мы сделали процесс минимально травматичным для пчел, мы, так сказать, воруем их еду. В результате мы сделали суперпитательную линейку, которая подходит для всех типов кожи.
Обычно, придумывая средства, я исхожу из проблем и потребностей кожи (например, сейчас у нас в разработке крем для обладателей атопического дерматита), а только потом думаю о том, какие ингредиенты могут их решить и как их лучше сочетать. Мы стараемся работать таким образом, чтобы наши формулы были неповторимы — у нас сейчас развелось много подражателей. Придумывая средство, я работаю сначала с биологами, потом с косметическими химиками. Когда речь идет о косметической биологии и химии, то здесь, как в любой научной индустрии, важен фокус эксперта — я стараюсь привлекать людей узкой специализации, которые досконально изучили свой сегмент. Обычно это врачи, профессора. С Valmont любят работать, потому что у нас отличная репутация и мы вкладываем большие деньги в исследования, так что наши эксперты знают, что у них будет пространство для маневра. Я состою в швейцарским и во французском косметическом обществах: я езжу на конференции и там обычно и выбираю специалистов, с которыми хочу работать. В частности, мы консультируемся с врачами, которые изучают рак кожи, поскольку в некотором роде рак — это процесс старения, который пошел не так.
Мы начинаем с анализа проблемы и процесса — будь то морщины, воздействие солнечного света, система восстановления кожи или потеря волос (у нас есть небольшая линия и для волос тоже). Например, расскажу, как мы делали крем для похудения. Мы знаем, что префибробласт, недифференцированная клетка, может стать фибробластом и воспроизводить коллаген, а может превратиться в адипоцит, клетку жировой ткани. Таким образом, я даю задание химикам: сделать так, чтобы префибробласт не имел возможности стать адипоцитом, заблокировать эту возможность, чтобы вместо клетки жировой ткани получилась клетка, вырабатывающая коллаген, то есть, повышающая упругость кожи, а не наоборот. Мы сделали эту формулу, и ультразвуковой тест показывает, что наш крем действительно воздействует на целлюлит.
.jpg)
Разделение косметики и медицины — это сложный и большой вопрос для индустрии сейчас. Есть законы и контролирующие органы, которые хотят сделать свести весь косметический уход к симпатичным средствам, повышающим настроение, но не более того. Согласно закону, средства, которые продаются в розничной продаже, не должны проникать глубже эпидермиса. Но те же самые законы требуют от нас делать независимый тест на эффективность для подтверждения своих заявок. Получается, что правая рука не знает, что делает левая — технически невозможно сделать эффективные средства, которые не достигают дермы. Кроме того, как можно остановить молекулы от проникновения в дерму? Поставить маленькую клеточную таможню между эпидермисом и дермой? Абсолютно все на рынке делают средства, взаимодействующие с кожей на уровне дермы. Иначе они не будут работать, а если они не будут работать, то их просто не купят. Люди — не идиоты.
Любую проблему легче предотвратить, чем решить, поэтому я призываю переходить на наши средства как можно раньше. Начнете использовать Valmont в 16 лет — будете выглядеть на 16 лет всегда!