У Хью Джекмана сейчас плотное расписание: восемь раз в неделю он играет на Бродвее в мюзикле The Music Man. Тем не менее актер нашел время посетить нью-йоркский офис Condé Nast и встретиться с журналистами. «Я знаю, как вы все загружены. У меня же много свободного времени. По крайней мере до 19:00 каждый день», – пошутил Джекман в начале беседы.
Актер начал диалог с рассказа о съемках фильма The Son Флориана Зеллера: «Я считаю этот фильм очень важным, учитывая, сколько людей, особенно молодежи, страдает от ментальных проблем. Картина затрагивает очень сложные темы: самоубийство, депрессия, психическое здоровье. Также для меня важно, что он исследует травму, которая передается из поколения в поколение». Съемки фильма проходили в Лондоне, где актер со своей семьей жил уединенно, чтобы не заразиться ковидом.
.jpg)
Говоря о пандемии, Джекман рассказал, что во время локдауна много времени посвятил танцам, занимаясь с хореографом по три-четыре часа в день: «Мы долго занимались вместе с Уореном Карлайлом из The Music Man, поэтому мне казалось, что я приступаю к репетициям мюзикла в хорошей форме. Но потом я встретился с командой и узнал, что танцоры за три часа освоили то, на что у меня ушло полтора года. Это было довольно деморализующе», – говорит актер.
Хью также поразмышлял о том, как сейчас трансформируется классическое представление о мужественности как в индустрии развлечений, так и за ее пределами: «Многие ценности, которые мне с детства прививали в патриархальной Австралии, ежедневно подвергаются сомнению и разрушаются. Все эти идеи о том, что мальчик должен обязательно вести себя как мужчина, постоянно принимать вызовы. Ребенком я не мог испытывать чувство страха, но при этом всего боялся – говорить об этом было нельзя, это не поощрялось взрослыми. Сейчас все по-другому: это нормально, если мужчина проявляет чуткость, может говорить о своих чувствах».
«В прошлом году я начал вести дневник, который начинается со слов: «я чувствую». Журналинг – что-то вроде домашнего задания от психотерапевта. Сначала было сложно, я понял, что теряюсь в собственных чувствах и эмоциях. Теперь я делаю это каждое утро, и такая практика помогает в общении с детьми. Раньше казалось, что задача родителя – не обременять детей своими заботами, а сейчас я стараюсь им чаще рассказывать о себе».