Дислексия – часто встречающаяся особенность восприятия информации, которая выражается в сложностях при освоении чтения. По статистике, каждый пятый школьник сталкивается с дислексией и ее «родственницами» – дисграфией (расстройством письма) и дискалькулией (нарушением счета). В нашей стране об этих трудностях мало знают родители, а ребят с дислексией могут записывать в лентяи и растяпы.
В России уже четыре года работает Ассоциация родителей и детей с дислексией, которую основала Мария Пиотровская (интервью с ней читайте по ). Усилиями Марии и ее команды слово «дислексия» вышло в медиапространство, а ведомства впервые начали обсуждать проблему с родителями. При Ассоциации заработал онлайн-центр, бесплатно консультирующий всех, кто столкнулся с трудностями в обучении у детей: родителей, педагогов, специалистов. Словом, в конце тоннеля забрезжил свет, но до выхода из него еще очень далеко. Поэтому мы продолжаем делать материалы о дислексии.
Евгений Гришковец уже несколько лет сотрудничает с Ассоциацией дислексии. Здесь у него и личный, и практический интерес. Во-первых, писателю есть, что рассказать – за его плечами собственный опыт школьной жизни с дислексией. Во-вторых, сейчас он сам – отец троих детей, у двоих из которых дислексия, к чему он относится вполне спокойно, но с должным вниманием.
Beautyhack.ru Евгений рассказал, каково это – учиться, будучи дислектиком, и что делать родителям, чьи дети испытывают сложности в учебе.
– С какими сложностями вы сталкивались в школе? Были ли издевательства или буллинг со стороны учителей или одноклассников?
Я с огромным трудом заучивал, как пишутся слова, в моих сочинениях и диктантах было множество ошибок. Я часто путал буквы, не дорисовывал хвосты у букв «У» и «Д», мог просто не дописать две-три буквы в конце слова. А когда проверял написанное, не видел собственных ошибок. Учителя понимали, что я не идиот. Регулярно случались приглашения родителей в школу, доверительные беседы, в которых я тоже участвовал: «Ты хороший умный мальчик, но ты должен понять, что тебе нужно больше заниматься». Конечно, у меня был серьезный комплекс по этому поводу, разнообразные переживания. В советской школе хорошая учеба не имела большого престижа, к моему счастью, отличники были не в чести. Мне попадались хорошие учителя, которых приятно вспоминать, но в целом я ничего положительного про школу сказать не могу.
– Многие люди с дислексией рассказывали, что их родители не могли понять, в чем дело, что не так с ребенком, и не сразу становились на его сторону. Как было у вас?
Мои родители принимали слова учителей на полную веру и не сомневались в них – хотя их обвинить сложно. Во времена моего детства никто не знал такого слова – «дислексия», и просто представить невозможно было, что у меня могут быть какие-то особенности в способе восприятия знаков.
– Есть ли что-то, что у вас получается лучше именно благодаря дислексии?
Дислексия совершенно не подразумевает наличие какого-то таланта. Сейчас она стала какой-то странной модой. Родители узнают из глянцевых журналов, что дислектики – великие люди, и с гордостью начинают говорить про своего ребенка, что он тоже дислектик. Но есть что-то глубоко неправильное в том, чтобы объяснять способности, возможности и успехи человека тем, что у него дислексия. Дислексия значит только то, что человек по-другому воспринимает знаковую информацию, у него есть целый ряд особенностей восприятия. Эти особенности создают проблемы, но не сами по себе, а потому, что мы, дислектики – меньшинство, мы обделенные, под нас ничего не приспособлено в этом мире. Может быть, из-за того, что нам приходится прикладывать больше усилий, мы становимся более целеустремленными. Но это совершенно не обязательно.
– Как улучшить качество жизни, если у вас дислексия? Как вам удалось со временем научиться жить с ней?
Несмотря на дислексию, я читал гораздо больше, чем мои одноклассники. Трудный процесс чтения доставлял мне большое удовольствие, а еще у меня хорошая память. Поэтому на филфак я поступил легко. Что до моего медленного чтения, то, поскольку я вчитываюсь в текст очень внимательно, мне физически трудно читать плохие тексты в учебниках, в научной литературе, а также в прессе. Журналисты пишут ужасно дурно. Мне от этого физически нехорошо, и я просто не читаю то, что сегодня читает большинство людей.
– Какой совет вы бы дали родителям детей с дислексией?
Детям с дислексией вдвойне тяжело. Многие учителя до сих пор ничего не хотят слышать про нее, говорят, что это какие-то новомодные штучки, раньше такого не было. У каждого родителя по два-три ребенка, а у учителей по 30 человек в классе и 30 лет педагогического стажа, вот они и уверены, что они все уже знают.
У многих родителей дислексия вызывает раздражение (у моих определенно вызывала). Ни в коем случае не надо раздражаться на неспособность ребенка сделать что-то, что вам кажется простым. Если есть подозрение, надо обязательно найти специалиста, чтобы выяснить, какая у ребенка степень дислексии, есть ли у него дисграфия. Если такого специалиста найти не получается, можно обратиться в . На сайте можно найти множество материалов о дислексии и ее коррекции, а устраивает индивидуальные консультации с логопедами и психологами для всех желающих, и это бесплатно – был бы интернет.
И что самое главное, нужно встать на сторону ребенка, защищать его от учителей, помогать ему быть счастливым человеком. Важно, чтобы ребенок не чувствовал, что у него есть какие-то особенности: дети не хотят иметь никаких особенностей, они хотят быть такими же, как все остальные.
Можно отыскать для ребенка занятие, для которого не надо читать или писать. Для моей младшей дочери, у которой тоже дислексия, мы нашли балет. Танцуя, она не чувствует себя ни в чем обделенной. Дислексию нужно решать как интересную совместную задачу.