Новая «Молекула», шоколадно-пачулиевая бомба, начиненная осколками ледяной мяты, заключенная в холодный мрамор гвоздика и корица – парфюмерный критик Ксения Голованова рассказывает о лучших ароматах текущего года. и часть подборки читайте по активным ссылкам.
Superstitious, Editions de Parfums Frédéric Malle
Superstitious — блестящий заход Малля на территорию альдегидно-цветочного ретро в духе классических Chanel No. 5, Calèche и Arpège. Очень интересная игра контрастов: хрупкие белые цветы — и раскаленный металл, накрахмаленные сорочки — и запах обнаженного тела, пудровая винтажность — и современная абстрактность, которую дают духам новые синтетические материалы. Потенциально главный запуск года.
Magnolia Au Vétiver de Haiti, Chopard
Новая парфюмерная линейка ювелирной марки Chopard — Haute Haute Parfumerie Collection, «коллекция высокой парфюмерии» — очень хороша и, вопреки названию, вполне «прет-а-порте»: бери и носи хоть каждый день. Лучший аромат — Magnolia Au Vétiver de Haiti, красивый магнолиевый солифлор на зеленой подложке. Те, кто в прошлом году застал цветение магнолий в «Аптекарском огороде» и, рискуя упасть лицом в рыхлый грунт, перегибался через ограждение к опушенным почкам и белым цветам, помнит: именно так — дорогим мылом, лимонной коркой, зеленой сладостью и чистым растительным воском — пахнут звездчатые магнолии.
Escentric 04, Escentric Molecules
Можно по-разному относиться к творчеству парфюмера Гезы Шона в формате Escentric Molecules, но все-таки эта марка — важная. Во-первых, с появлением «Молекул» кредит доверия к синтетической парфюмерии — в противовес ароматам с исключительно натуральными, «драгоценными», как на них любят писать бренды, экстрактами — изрядно вырос. Во-вторых, периодически Escentric Molecules действительно выпускают очень достойные штуки, и четвертый Escentric из их числа. Это прекрасный грейпфрут, что в парфюмерии само по себе редкость, и вдобавок cо спецэффектами: за пламенеющим розовым шаром, как за кометой, тянется длиннющий молочный шлейф — облако сандаловой пыли.
Figment Woman, Amouage
Кристофер Чонг, арт-директор Amouage, уже десять лет руководит творческими процессами знаменитой оманской марки. И хотя к золотому запасу парфюмерного дома чаще всего относят то, что выходило до Чонга — Gold, Ubar, Dia и другие цветочные блокбастеры, нужно признать: именно при нем Amouage стал делать парфюмерию для людей. У последних, в отличие от джиннов, гурий и основавших марку оманских принцев, есть план — отвести ребенка в сад, отправиться на работу, выпить вечером вина с друзьями и ни разу не задуматься, что на них надето и набрызгано. Новый Figment именно такой — гладкий, лощеный и комфортный в носке, аромат для сангвиников с ровным настроением и четким графиком. При этом — гардения с туберозой, «роковые», замогильные цветы, которые чаще носят человека, чем наоборот. Фиги, несмотря на название (кстати, переводится как «призрак»), в нотах не заявлено, но приятная фруктовость — скорее всего, привет от гардении — в аромате есть.
Shi_sõ, Nomenclature
Сейчас все хотят носить мяту, а другие все — по ту сторону парфюмерного прилавка — ее делают. Лучше получается у тех, кто ставит на проверенную лошадку: однажды парфюмер Бертран Дюшофур уже собрал отличную мяту для Comme des Garçons parfums (Shiso из коллекции Series 1 Leaves), и теперь мятный же аромат ему поручила Nomenclature, американская марка, которая вслед за Гезой Шоном строит свои работы вокруг синтетических молекул. Здесь японскую мяту шисо — листья с гастрономических запахом зелени, цитрусов и пряностей — поддерживает гликолиерраль, вещество, приятно пахнущее свежей травой, горьковатой корой и новыми листьями. Все вместе (еще анис, грейпфрут, вербена, ревень) могло бы превратиться в летний салат, но на кухонном острове не умещается — это хочется не есть, а носить.
Cotton, Luigi Borelli
Довольно тихий запуск: в парфюмерном отношении итальянская марка мужской одежды Luigi Borelli пока новичок, но весной на выставке Esxence в Милане многим понравилась их троица ароматов — Cashmere, Vicuña Wool и Cotton. Хотя они позиционируются как мужские, девушек это смущать не должно: воздушный Cotton, например, не имеет явной гендерной принадлежности — как белая рубашка или ангелы в «Догме» Кевина Смита. Вместо половых гормонов здесь облака ирисовой пудры и мускуса, которые благосклонно осядут на каждом, кто решит шагнуть в эту дымку.
A*Men Kryptomint, Mugler
Про Kryptomint, хотя и вышел не так давно, уже написаны терабайты, причем большая часть — парфюмерными журналистами. В сообществе он произвел эффект разорвавшейся бомбы: «Криптоминт» и есть шоколадно-пачулиевая бомба, начиненная осколками ледяной мяты, и при том, что держится границ самого народного жанра — гурманского, звучит небычно и свежо, практически нишево. К сожалению, это лимитка 2017 года — нужно успеть купить, пока не закончилась (хотя управленцы Mugler наверняка уже дозаказали дополнительный «тираж»).
Alien Eau Sublime, Mugler
В девятку лучших попадает еще один аромат Mugler, на этот раз из другой франшизы — Alien. О том, что жизнь во Вселенной не ограничивается планетой Земля, Mugler нам сообщили в 2005 году, когда вышел первый «Пришелец» (или «Чужой», как иногда его называют недоброжелатели, столь же многочисленные, сколь и поклонники). Аромат действительно противоречивый: мертвая хватка жасминовых челюстей на кашмеране — веществе, которое пахнет нагретой на солнце подмышкой — нравится не всем. Точнее, либо очень нравится, либо вызывает ненависть. Eau Sublime — более воздушная и зеленая версия классического Alien: здесь меньше жасмина, зато есть очень хорошие и свежие цитрусы и резкая, горьковатая зелень гальбанума.
Fugit Amor, Jul et Mad
Fugit Amor — это «Убегающая любовь» Огюста Родена, посвященная знаменитой пятой песне в «Божественной комедии» Данте Алигьери. Та открывает круг ада, где маются несчастные, которые при жизни предавались пороку страсти, — их души вечно кружатся в ураганном вихре. Мотив очень романтичный: пусть запретная любовь ведет к гибели, страсть — главная потребность человеческой души. Романтичен и Fugit Amor, но не в дантовском, а в роденовском ключе: вместо бури, в которой бешено вращались бы охапки цветов, здесь заключенная в холодный мрамор гвоздика и корица.
Текст: Ксения Голованова