Журналист Дарья Королькова – о своих экспериментах с волосами.
В детстве у меня были длинные волосы. Я их ненавидела. Меня зап-ле-та-ли. Минут 20 как минимум. Расчесывали, делили на пряди. Сначала две тонкие косички по бокам, потом их соединяли в общую косу сзади, потом ее скручивали в пучок на макушке. Это ощущение стянутого узла я помню до сих пор. Но выбора не было. Мыть голову считалось правильным раз в неделю: сама я этот массив промыть никак не могла, поэтому лет до 10 за мою гриву отвечала мама: два раза шампунь, потом продрать расческой (бальзамы для волос появились сильно позже). Потом сушить: часа 3, не меньше. Надо ли объяснять, почему я мечтала о стрижке?
Родители были непреклонны: у девочки должны быть длинные волосы. Мама была уверена, что я не понимаю своего счастья: столько вариаций укладок! Можно завить на бигуди, можно сделать хвост, два хвоста, можно пучок, низкий или высокий. Я же мечтала только об одном: чтобы , которое я могла бы потратить иначе.
Я вымолила, выпросила договор: если я закончу начальную школу на все пятерки, меня отведут постричься. Как раз впереди был переезд и новая школа, я хотела прийти туда с модной прической. Я справилась.
Утром 31 мая мама повела меня в салон красоты и попросила постричь «под Мирей Матье».
Я помню, какой музыкой мне показался звук лязгающих ножниц. Как, словно в замедленной видеосъемке, первый локон оторвался от основной массы и упал на пол. Я была счастлива.
Подвох обнаружился спустя несколько дней. Оказывается, стрижку надо… укладывать. У меня от природы пористые жесткие непослушные волосы, и в естественном их виде напоминают воронье гнездо. Когда длина достигала поясницы, это было неочевидно: они выпрямлялись под собственным весом, а как только меня постригли, характер прядей проявился в полной мере. Словно вооружившись девизом «Куда хочу – туда торчу», они подняли бунт в первый же дождливый день.
Вторым сюрпризом стала необходимость мыть голову минимум через 2 дня на третий: если при гладкой прическе чистота волос не так влияла на общий вид, то стрижка теряла форму и обвисала, как только корни становились жирными. Вспомним, что я была подростком, пубертат цвел пышным цветом, и сальные железы сходили с ума: мало мне было прыщей, получи сальные волосенки на вторые сутки после мытья.
Мое утро теперь начиналось на час раньше, если голову мыть было не нужно (я тратила это время на укладку старыми плохо греющимися щипцами для волос) или на полтора, если требовалось еще и помыть. Спустя год я сдалась и решила отращивать. Завязала хвост и пошла: почему я не ценила своего счастья?
Волосы, к счастью, росли быстро, и к 15 годам достигли лопаток. И вы думаете, я, как и планировала, обзавелась разноцветными резинками и жизнерадостно вязала по утрам вожделенный хвост? Как бы не так.
С хвостом я выглядела как малолетка на фоне ровесниц, которые вертели вавилоны, ставили челки или носили модные стрижки.
Хвост выглядел уныло, скучно и страшно мне не шел: при узком вытянутом овале лица стоит мне собрать волосы, и невесть откуда посреди физиономии поселялся крупный национальный нос, глазки становились по-поросячьи маленькими, а подбородок обретал неподходящую массивность. На подружек засматривались мальчики, я была невидимкой и страшно страдала.
.jpg)
Я пошла в и сделала ультрамодное «короткое каре на ножке». Практически выбритый затылок, шапочка волос на макушке и прореженная челка: мне невероятно шло. С этой прической я пережила первую любовь, трагический разрыв, окончание школы и дефолт 98-го года. И тут мне стало скучно. Укладки прическа не требовала, а мне ее внезапно захотелось. Три года мучений и метаний, когда стрижка уже не стрижка, но еще не новая прическа, казались мне платой за будущий успех. Я отрастила до плеч, научилась пользоваться муссами для объема и воском для выделения прядей, и устроилась на работу в глянцевый журнал. Юная и неопытная, я страшно боялась выглядеть лохушкой. Какая невыносимая убогость у меня на голове! Я как бабка! Я антисекс! Мне срочно надо что-то крутое!
Первое крутое я не смогла уложить и перестриглась. Второе крутое требовало подстригания раз в 3 недели, иначе теряло форму. Третье крутое было настолько крутым, что больше отстригать было нечего: длина волос на моей голове составляла от силы 3 см.
.jpg)
Полгода я кайфовала: буквально «протерла тряпочкой и пошла»! И все говорят, мол, круто ты решилась! 3 см превратились в 5, потом в 7… и привет, воронье гнездо. Стричь или растить? Ха. Красить! Я была красной, синей, фиолетовой, «перьями», бело-рыжей, модного оттенка махагон, а волосы росли и росли. Пока однажды я не решила их покрасить в стильный «темный шоколад». Дома, конечно. Сама, конечно. Краску я нанесла хорошо, ровно. Просидела ровно 30 минут по таймеру. И обнаружила, что воду отключили. Всю. Вообще. Намотав на голову полотенце, я стремительным домкратом понеслась в магазин и купила питьевой воды. Кое-как я смыла краску, и стала Кисой Воробьяниновым: радикально черный цвет с небольшим зеленым оттенком.
Попытавшись подружиться с новым образом, я терпела три месяца, после чего срезала все это безобразие к чертовой бабушке.
Решение было принято: отращиваю свой родной цвет и заканчиваю эксперименты.
.jpg)
На самом деле я думаю, что вся эта маета не имеет никакого отношения к «меняешь прическу – меняешь жизнь». Это о контроле над жизнью. Она, наша жизнь, слишком непредсказуема и слишком мало (если быть честными) зависит от нас. И когда тревожность достигает критической точки, ты утверждаешься: я могу. Вот . Я это контролирую, это в моей власти. Я проанализировала все свои радикальные преображения и убедилась: да, в эмоционально бурные периоды я стриглась, а в спокойные – мирно растила волосы. Так что моей прическе точно можно определить, как у меня дела. Пока я не похожа на солдата Джейн – все идет по плану.